Сценарий передачи «Фрэнки-шоу». Трикстер. На радио «Серебряный дождь».

Сумасшедший Фрэнки заметно переделал первоначальный сценарий Ольги по-своему.
Скачать запись эфира можно ЗДЕСЬ.

Хамелеон, меняющий маски, хамелеон,
В пляске времён, в тающей краске, в звоне окон,
Смех или стон, боль или ласка — ему всё равно,
Это кино — странная сказка, кровь за вино.
Он — хамелеон.

Добрый день, дорогие мои! Устройте поудобнее свои зады в удобных креслах и сиденьях автомобилей, или где там еще вы слушаете мое шоу. Все равно это ненадолго. Сегодня я сброшу вас оттуда с треском. Космический корабль нашего шоу набирает скорость с немыслимой прытью, и держитесь крепче, чтобы вас не размазало по пленке вашего воображения. Сегодня я надругаюсь над вашим разумом и представлениями о культуре. Сегодня я сломаю границы между приличным и неприличным, дозволенным и запретным, как всегда, мои дорогие, но только в десять, в сто, в тысячу раз циничнее, ибо сегодня я — король непристойности! Я изнасилую ваш мозг самим фактом своего существования, потому что все во мне невозможно. Все во мне противоречиво и невыносимо, абсолютно несовместимо и, тем не менее, я живу! Я тянитолкай, я химера, я порождение хаоса, и при этом я чертовски обаятелен, да что там — неотразим! Я чудо, не правда ли?

Маэстро, пожалуйста что-то очаровательное, но отвратительное. Что-то жизнерадостное, но страшное; свеженькое, но с гнилинкой; дьявольское, но божественное.

Благодарю, вы, как всегда, прекрасно справились с задачей! Я знал, что вы не станете спорить и утверждать, что так не бывает. Что вы не будете мне сейчас мучительно доказывать, что или да или нет! Или победитель или проигравший! Или мы или они! Или зима или лето! Или море или суша! Или живое или мертвое! Или верх или низ! Или сакральное или профанное! Или субьект или объект! Или мужчина или женщина! Нет, бывает, еще как бывает — и я тому живое доказательство, спасибо, Маэстро.

Я феминный и маскулинный, я животный и божественный, я прекрасный и отвратительный. Я оборотень, перевертыш, игрок, и для меня не существует понятия о жизни и смерти, потому что именно я начинаю игру и в любой момент ее прекращаю. Я, сегодняшний, способен изменять облик, костюм, надевать разнообразные личины и обманывать простаков. Я обитаю потаенных слоях вашей психики, и следите внимательно, наблюдайте, как я совмещаю в себе сознательное и бессознательное, таким образом обнаруживая СЕБЯ в вашей голове.

Про меня ходит уйма легенд, сказок и анекдотов — да-да, мои проделки и конфузы — наиблагодатнейший материал для сплетен, которыми по сути являются МИФЫ обо мне. Я питаю горячее пристрастие к коварным розыгрышам, хитроумным проделкам и злым выходкам. Я питаю собой фольклор, мифологию, литературу, театр, да и культуру в целом. Герой комедии дель арте, плутовского романа, карнавала. Травести, ряженый, шут и великий махинатор.

Алиса из Страны чудес — тоже я. Падая в нору я претерпевала метаморфозы, перебираясь из одной действительности в другую. А, извините, я назвал себя в женском роде! Путаю иногда, что поделать, извините.

Ведь иногда я женщина, иногда мужчина, я гомосексуален и бисексуален, но кто знает — может это тоже маска, ведь я существо-перевертыш. Однажды, чтобы хорошенько поесть на свадебном пире, я выдал себя за невесту, и еще потом некоторое время жил с юношей под видом его жены. Но потом обман был, обнаружен, я был бит, и сбежал! Но я ведь хорошо поел! Ха-ха-ха!

Мой пол неопределим — и это при том, что я обладаю фаллосом, который порождает на свет… растения. Который я таскаю в коробе за спиной. Который, обладает даже каким-то отдельным разумом, и, разматываясь, может переплыть реку, забраться в дупло, подняться высоко в небо. Вся природа смеется над моими ужимками, зная, на что я способен. Я персонаж, управляемый похотью и голодом, вечно навлекающий на себя боль и страдания, хитрый и вместе с тем неразумный в своих поступках.

Беспорядок — неотъемлемая часть жизни, и я — воплощенный ДУХ этого беспорядка.

Я, сегодняшний — плут, озорник, трюкач, скоморох, трагикомический герой кукольного, балаганного, уличного театра. Любое скопление праздного ротозейничающего народа — ярмарка, гуляющая толпа — становится моей сценой. Но часто я появляюсь лишь чтобы его испортить, внести в него столько перца, что чихать будут все. Ведь сердцевина моего существа — это конфликтность. При этом мои действия не укладываются в рамки положительного или отрицательного. Да, я аморален и маргинален — но только с точки зрения существующей этической системы.

Я оборотень, человек и зверь одновременно, я умею перекинуться в животное, а потом обратно, не прервав нити увлекательного повествования, ведь оно главнее, чем эти мелочи — ну стал вороном или лисом, ну так надо было, не обращайте внимания. Ведь я так и остался массовиком-затейником, не дающим вам заскучать в ваших уютных сказочках, обрушивающий на вас свою поистине безгранично коварную фантазию и наглое стремление обмануть, надсмеяться, оплевать — но при этом совершенно неожиданно внести доселе неизведанные драйв и смысл! Такой, что смеясь и держась за животики, вы будете одновременно проклинать и благодарить меня за такое веселое представление.

На протяжении которого вы, может быть, лишились пары-тройки тупых догм и твердолобых убеждений. И вот вы, как тот поскользнувшийся человек, уже позабыли о необходимости держать серьезное выражение лица — ведь трудно сохранять его когда сидишь с луже! Тем более, если эта лужа состоит из, извините, испражнений. Но пусть вас утешит факт, что в этой луже сижу и я, я же карабкаюсь на гору фекалий, я после слабительной луковицы задымляю атмосферу своими реактивной силы пуками, уносящими меня далеко в космос вместе с жителями соседней деревни. Я еще смешнее, чем вы в момент, когда все показывают на вас пальцами когда я вас рассмешил и облапошил Я не ровня и животным — я страшно неуклюж, у меня отсутствуют самые простые инстинкты! Мое тело — и то уродливо изломано и нецелостно: руки сцепляются друг с другом в кровавой драке; и левая рука в буквальном смысле не знает, что творит правая.

Я далеко не всегда выхожу победителем из затеянной игры. Могу попасть и впросак, остаться в дураках, пасть жертвой собственной хитрости, граничащей с дуростью. Но я всегда готов к самопожертвованию, к риску, следующим из него опасностям и очень возможным страданиям. И тогда происходит неожиданное: из мучающегося за проделки моего тела рождается новый мир. А ведь создание мира из отправлений или частей тела во всех известных мифологиях является божественной прерогативой… Я одновременно — и недо- и сверхчеловек! Я первобытно-космическое существо, обладающее божественно-животной природой, С одной стороны я сверх, а с другой — недо- — по причине своей неразумности и бессознательности.

Муж безобразнейший, он меж данаев пришел к Илиону;
Был косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади
Плечи на персях сходились; глава у него подымалась
Вверх острием, и была лишь редким усеяна пухом.
Вечно искал он царей оскорблять, презирая пристойность,
Все позволяя себе, что казалось смешно для народа. (Гомер, Илиада)

Но я — вовсе не энциклопедия пороков. Не исчадие ада и не дьявол, с которым вы поспешили меня почему-то сравнить. Я лгу, однако я не лукавлю. А сатана лукавит, но не лжет!
Я всего лишь остаюсь вечным ребенком, еще не отделяющим свое тело от мира, враждующий и играющий с частями себя, особенно со почитающимися крайне непристойными фаллосом и анусом! Ибо я познаю свое тело как нечто постороннее. Ха-ха-ха! Я прошу свою задницу охранять свой ужин пока я сплю, а когда она не справляется, и еду ворует незнакомец, бросаю ее одну и ухожу! А потом, вернувшись, принимаю ее за мясо животного и делаю жаркое! Я жонглирую своими глазами и теряю их, забросив на дерево. Я наделываю великую кучу какашек, чтобы взобраться по ней на небо, но она оказывается слишком велика, и я еле выбираюсь из нее! Мои деяния значительны и смехотворны одновременно, но мое плутовство невозможно без магической силы, которой я НЕСОМНЕННО обладаю!

Поэтому я не теряю своих божественных качеств даже в самых комических ситуациях. Падаю в ямы, сваливаюсь с лестниц, получаю удары доской по голове, удачные пинки под зад и попадания тортами в лицо.

Я — всеобщее посмешище, но при этом посредник между всеми и вся, я НАСЛАЖДАЮСЬ своей амбивалентностью, сразу и мужчина и женщина. Ибо андрогинность и гермафродитизм воспринимаются как недостижимые и прекрасные свойства. Согласитесь, ведь они вызывают щемящую тоску по утраченным временам, когда вас еще не разрезали на две заблудившиеся половинки, обреченные искать друг друга, зажимая завязанный узлом пупок? А я целен изначально!

Мои шутки непристойны, мои жесты вызывающи. Я клоун, я шут, и поэтому я не страшен, а великолепно, заразительно смешон. И вот мои проигрыши оборачиваются победой, и делают это самым неожиданным образом. Ибо я нелинеен, непредсказуем, я спешу попасть в следующую переделку, едва выкрутившись из предыдущей — живым, здоровым и вопящим сейчас в микрофон — Шоу тайм!

Я одет в бубенцы и заплаты, я пугаю пуританствующее общество голой жопой, запас моих, порой жестоких, проделок неисчерпаем. В теневых сторонах жизни я как рыба в воде. Я — воплощенное уродство, изъян. Но я_создаю_напряжение_взрыва, толкающего вас ВОН из устарелых моделей поведения и миропонимания. Поэтому меня так часто описывают сказки. И дети всегда на моей стороне.

Дети ведь всюду суют свой нос, непредсказуемо, хаотично и стремительно носятся, переходя от объекта к объекту, тащат всё попавшееся в рот, играют со своими частями тела, в том числе и с гениталиями. Дети безответственны, необузданы, антисоциальны, они не умеют отсрочить свои желания и загнать их в рамки дозволенного. Они не умеют и не хотят считаться с окружающими людьми и с законами человеческого общежития. Можно даже сказать, они дики, жестоки и циничны, если смотреть через призму социума. Но при этом ребенок заставляет взрослого по-новому увидеть мир, он творит свою собственную вселенную, пусть и больше портит, чем создает.

Я и есть воплощение божественной детскости. Я и есть ребенок — жестокий, эгоистичный, но бесконечно щедрый и яростно фонтанирующий чистейшей энергией бескорыстного творения.

Я — сама непредсказуемость. Я — персонификация взрыва! Начало всей и всякой новизны. Моя основная функция — быть той точкой бифуркации, точкой совмещения несовместимого, которая порождает выход в новый слой реальности.

И это ничего, что потом введенные мной новации становятся общим достоянием, и никто из добропорядочных пользователей обычно не стремится особенно вспоминать, каким образом это все возникло! Так бывает всегда — отчаянные сорвиголовы, мореплаватели, изобретатели, еретики и фантазеры двигают мир вперед, а по их следам под предводительством положительного героя идут уже обыватели, чтобы отныне утвердить на новых землях свой мир, кажущийся таким незыблемым и благополучным, традиционным — ха-ха-ха! Почему же меня так гонят и презирают? Почему я все же считаюсь пройдохой и плутом? Когда б вы знали, из какого сора…

Каждая великая идея начинается как ересь и глупость, поносится и попирается современниками, вы замечали? И может быть прямо сегодня вы тоже как-то случайно потоптали кажущуюся глупость и ни в какие ворота не лезущую наглость творящего рядом с вами ребенка и мудреца? Ха-ха-ха! Я пошутил, не хватайтесь за подлокотники, кстати, я их уже успел измазать смолой и сейчас буду осыпать вас перьями своего заливистого хохота, ну не дергайтесь так, вам уже не отлипнуть!

Я выверну одежду как скоморох, я переменю местами верх и низ, перед и зад — эти жесты — МОЯ прерогатива, и они символизируют мою инакость. Но есть шанс того, что скоро глупость окажется мудростью, а потом — и банальностью, общим местом! Настолько общим, что начинает отчаянно нуждаться в ниспровержении! В разрушении! В опошлении, переворачивании и постановке с ног на голову. И вы, дорогие мои, уже искренне не помните, что когда-то это общее место было лишь крайне неожиданным, смелым выбором из мириада колеблющихся и мерцающих возможностей! Вы забыли об альтернативности мира, стали фаталистами? Ну так я вам напомню, в этом и состоит моя главная фрикция, извините, функция! Я — чародей и паяц, страж переходов между мирами, иногда я Дон Хуан, который разрушает ваше и свое чувство собственной важности. Я то старый мудрец то юнец — с другой, в зависимости от того, каков тот, чье чувство значимости я умаляю. Я наставляю богов и людей множеством идиотских ситуаций.

Мое существование — это гимн случайности. Ни один мой эксперимент над собой не требует мотивации. Мой беспорядок разрушителен для существующих образцов, но содержит огромный ПОТЕНЦИАЛ!

Поэтому дураки — это источник благодати и успеха. Не зря говорят, что иной дурак умника научит. И, увы, после всего что я для вас сделал, я часто остаюсь анонимным… (притворные слезы). Я — всего лишь персонаж фольклора! (рыдания) Я всего лишь засранец и пересмешник (ааа! Отчаянные рыдания).
(спокойным голосом) Ваши версии, уважаемые, ваши версии.

Шоу-тайм.

Я — создатель культуры, благодетель и помощник людей; изобретатель многих вещей, приносящих людям как добро, так и зло. Когда положительный герой, мой брат, моя противоположность, творил всякое полезное, я сотворил смерть. Я принес людям беды Пандоры — и я же изобрел лиру. Постоянно причиняя вред и людям, и богам, и самому себе, я иду туда, не знаю куда, и меня никому не жаль. Но если творю зло — то лишь по собственной безалаберности. Зачинщик распрей, паршивая овца, не гнушаясь воровством и грабежом, я не стремлюсь утаить украденное и сам факт воровства.

По сути, я — это метафора человека, столкнувшегося с непреодолимыми препятствиями. Их преодолевает тот, кто в состоянии нарушить социальный порядок, перекроить себя, кто может с иронией посмотреть не только на внешнее, но и на своё внутреннее. Моя мишень — в первую очередь социальная иерархия и ЗАПРЕТЫ. Кто сказал, что запрещено быть голым в публичном месте? Кто сказал, что нельзя громко пукнуть? Что нельзя повернуться спиной к королю? Да, есть негласные и гласные договоренности, всосанные с молоком матери и вбитые с ремнем отца.

Индусы маленького слоненка с рождения держат на веревочке, чтобы он не убежал. Но когда он вырастает в ОГРОМНОГО слона — ему эта веревочка давно уже смешное и ерундовое не-препятствие. Но он с детства ВЕРИТ в то, что не может освободиться, и покорно стоит привязанный! Вы все — те самые слоны, переросшие свои клетки боги, а я — тот самый разрыватель веревочек, шокирующий своей смелостью! Нарушая социальные нормы, я разрываю порочную карусель мира, где всё предопределено, я создаю поливариантность, кстати, свойственную в традиционных мифах Темным, хтоническим богам. Чем более архаичен Бог, тем больше в нем моих Чёрт!

То есть черт… Возникает вопрос: для чего я, негодник, вообще нужен? И почему в мифах многих народов сотворение мира сопряжено с обманом, хитростью, воровством, нарушением всевозможных табу? И почему чем более древними являются рассказываемые людьми истории обо мне, тем больше черное сливается с белым, а образ меня с образом демиурга? Дело в том, мои дорогие, что несмотря на внешний дешевый фарс, за фасадом комической преувеличенности я скрываю довольно ТОНКУЮ структуру. Я связан с тайной своим присутствием и участием в Начале Всего. Я — теневая трона героя, безумец, выполняющий черновую работу. Но дело в том, что именно ЧЕРЕЗ БЕЗУМИЕ истина прокладывает себе путь на свет.

И вот что интересно. Я не так уж далек от своего положительного брата. Ведь Герой вынужден становиться безумцем в тот момент, когда решает нерешаемую проблему, прибегая к чему-то новому извне, чего еще не существовало в знакомой сказке. Уже потом — упорядочение, узаконивание внесенных мной в мир изменений. Достижения становятся респектабельны, солидны и положительны, но в них уже давно нет МЕНЯ.

Истинный я существую лишь когда блин комом, лишь когда фэйсом об тэйбл, лишь когда, извините пёрнуть в лужу (а что, многие ли на это способны?) Но если в мире все ясно и упорядоченно, жить в нем невыносимо, не так ли? Как и в мире, где все НЕясно и НЕупорядоченно. Ручаюсь, ни в том ни в другом вы бы не выжили!

И здесь совершенно необходим я — посредник, жонглер, балансирующий на канате между злом и добром, абсолютной бездной Хаоса и абсолютной теснотой порядка. Порядка, который в своем крайнем проявлении вырождается в тоталитарность, вы же знаете примеры того, как это происходит. Серьезность официальна, авторитарна, сочетается с насилием, запретами, ограничениями. В серьезности всегда есть элемент страха и подавления. Смех, напротив, предполагает преодоление страха. Не существует запретов и ограничений, созданных смехом! Власть, насилие, авторитет — никогда не говорят на языке смеха.

Я — элемент открытия, не позволяющий сюжету мироздания впасть в летаргию. Я бескорыстно даю вам воду и огонь, пищевые продукты — ну и что, что ворованные у богов? Я выскакиваю к вам на помощь неожиданно, как чертик из табакерки, когда вы не можете справиться с обстоятельствами своими силами. Я одновременно смешон и опасен тем, что приношу в мир нечто новое, не имеющее аналогов. Я — нелинейность, разнонаправленность. Я выламываюсь из рамок, прихожу в тот момент, когда старый добрый миропорядок обнаруживает свою недостаточность, ибо не соответствует новой действительности. Тут-то и есть точка моего выхода на сцену! Вершина разветвляющихся возможностей, новых и неизведанных сценариев развития. Я — сталкер, профессиональный посредник между Космосом и Хаосом. Я междумирен: для меня открыта граница между потусторонним и посюсторонним, замкнутая для обычных смертных. Я стою на границе между человеческим миром и первобытным миром дикой природы, Хаоса, непредсказуемой потусторонности, поэтому с точки зрения социального человека нелеп, нерационален и несознателен.

Сын родился у богини — ловкач, изворотоливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник,
В двери подглядчик, ночной соглядатай… — писал Гомер.

Почему вы меня боитесь? Не потому ли, что новизна не считается у вас правильным путем, ведь она разрушает ваш привычный строй, выбивает теплые сиденья из-под изнеженных задниц? Кстати, вы вам все еще удалось на них усидеть, или вы уже разлетаетесь в пучине хаоса, всесодержащего и всеразрушающего, хранящего в себе все возможные, бывшие и небывшие вещи, а не только то микроскопически узенькое множество, которое вам знакомо?

Итак, со всех сторон, казалось бы, существо неприятное и вредоносное, я, тем не менее, являюсь в двигателем прогресса. Я высекаю живительную искру конфликта между типовым, унылым и скучным предсказуемым поведением хорошо воспитанного обывателя в окультуренном, оштукатуренном, облицованном, но гнилом изнутри мире — и нетипичным, аномальным способом разрешения любых проблем. Я парадоксален, непредсказуем, я полон эгоизма и озорства, я — юмор и катарсический хохот. Я — возможность выхода страстей, не признающихся моральными устоями.

Циркулярное послание парижского факультета богословия от 12 марта 1444 г. По поводу праздника дураков:, «Такие праздники необходимы, поскольку глупость (шутовство), которая является нашей второй природой и кажется прирожденной человеку, могла бы хоть раз в году изжить себя. Бочки с вином лопнут, если время от времени не открывать отверстия и не пускать в них воздуха. Все мы, люди, — плохо сколоченные бочки, которые лопнут от вина мудрости, если это вино будет находиться в непрерывном брожении благоговения и страха божьего. Нужно дать ему воздух, чтобы оно не испортилось. Поэтому мы и разрешаем себе в определенные дни шутовство (глупость), чтобы потом с тем большим усердием вернуться к служению господу.»

Нет, я не дурак. И я не умник. Я антипод и того и другого. Я посредник между умом и дуростью. Я антипод всякой респектабельности и очевидности. Я сумасшедший. Именно поэтому мои качества — рисковость, непредсказуемость, нахождение принципиально новых путей и решений противостоят простому и очевидному обсчету и обвесу, до которой только и догадывается убогая фантазия посредственности, которой я, как видите, не являюсь.. Я — это квантовый скачок в неведомое, виртуоз нового, я ходячий фейерверк, воплощенное творческое начало. Я способен превращать то, что казалось ранее бессмысленным, в наделенное смыслом.

Фанаты бритвы Оккама — отрезальщики всего лишнего в мыслях, идеях и сущностях, хотят мерить мир только интерполяцией того, что уже было — на то, что будет. Если был колодец в сто метров, значит следующее смелое изобретение — колодец в тысячу. Ахаха! По Птолемею солнце вращалось вокруг земли, но никто не мог объяснить ошибки в измерениях, из-за которых ему пришлось ввести эпициклы, объясняющие возвратные движения планет. С увеличением точности измерений следующие астрономы были вынуждены вводить все новые и новые эпициклы в дополнение к старым. Долгое время астрономы могли бы еще и еще подгонять теорию к наблюдениям, но Коперник совершил скачок — заставил планеты обращаться вокруг Солнца!

В этот момент в нем говорил я — тот самый подскакивающий безумец, прокладывающий совершенно новые пути для реальности.

Я противостою как хитрости умного, так и тупости дурака. Именно благодаря мне Иван-Дурак, Ходжа Насреддин и Бравый солдат Швейк оказывались умнее умников.

Но главную свою роль я играю в качестве посредника между природным (вульгарным? естественным?) и культурным. Это противостояние является частным случаем противостояния сознательного и бессознательного, и еще шире — Хаоса и Космоса!

Моя фатальная зловредность и одиозность, дионисийская разнузданность и парадоксальность противопоставляется здравости, уравновешенности и совершенству. Я не хочу мира. Более того, я делаю все, чтобы прочный мир был невозможен. В гармонию через меня врывается дисгармония. Мое дело — бунт против умеренности и рассудочности. Но мое вторжение указывает и на резерв возможностей: ведь в вызове кроется потенция ответа.

И вот самый интересный вывод сегодняшней передачи: именно ПРОТИВОРЕЧИЕ Космоса и Хаоса задает мирозданию динамику развития! А я есть посредник Хаоса, в котором заложена могучая витальная сила! Хаос — это гибель и творение. Все начала и все концы заключены в Хаосе, все из него приходит и все в него уходит.

А Хаос связан с Эросом, с порождающим началом, и одновременно. Мои признаки — толстый живот и мощный фаллос — это символы связи с ТЕЛОМ, которое проявляется как раз в актах пожирания, совокупления и испражнения. ТЕЛО прорастает в мир именно через эти акцентируемые карнавальной культурой занятия, именно они являются проявлением телесной, растущей, порождающей ВИТАЛЬНОЙ, земной, животворной силы! Кстати, в дорических фарсах южной Италии роли богов исполняли тучные актеры — «флиаки», носившие на себе во время спектакля муляжи огромных фаллосов. Посмейтесь над этим пока моя очередная выходка вновь не перевернет очевидность с ног на голову.

Отчего моя пародия и сатира расцветают в кризисные для культуры эпохи? Не возникает ли у вас подозрения, что само моё сатирическое начало связано с осознанием недостаточности — дыры, неполноты мира, который традиционными средствами уже не залепить? Я — нож, протыкающий яблоко, но я только показываю, что оно было гнилым изнутри. Жизнь — это вечное творчество, а не разложенные по полочкам мумии устарелых правил и привычных обычаев, абсурдность которых вы перестаете замечать, если вам не ткнуть ее под нос. Чем это пахнет? Это разлагается старое. А может это я пукнул? Ха-ха-ха!

Я снижаю сакральное и издеваюсь над священным, но парадоксальным образом я нуждаюсь в предметах своих издевательств! Ведь не будь их — не над чем было бы смеяться. И они нуждаются во мне! Я существую для контраста мира. Меня унижают и на меня плюют. Если все будут красивыми, то на фоне кого? Кто оценит честность и благородство, порядок и если не увидит сопоставления с моей хитростью и вероломством и тотальной непредсказуемостью? Я профанный персонаж, без которого сакральный Герой потерял бы значительную долю своей силы. Без меня театр мира был бы плоским и скучным, сценическая машинерия не завертелась бы, сюжет потерял бы свою остроту, а вы все, зрители и участники великой пьесы бытия не сидели бы вот так как сейчас с широко распахнутыми глазами и ушами!

Но вот печальная часть истории. Распадись столь яростно разрушаемый мной священный порядок — и мне нечего будет разрушать дальше. Я тоже распадусь и заблужусь в бесконечных зеркалах пародий на пародию. Ведь я лишь проверяю на прочность здание мира. Нет ли в нем кирпичей, которые нуждаются в закономерной замене? Не шатаются ли в нем какие устои? Не заплесневели ли какие догмы? Не превратились ли в свое отрицание ранее мудрые правила? Не съеден дух закона его буквой? Я — вечный вопрос. Я вечный двигатель. Я вечная проверка на вшивость. Я напряжение между идеальным и наличествующим. Великий фальсификатор и насмешник, засранец, шут и юродивый, я разъедаю несовершенство мира изнутри, не щадя и самого себя. При этом показываю — я честен, а вы лживы. Я не замазываю свое уродство штукатуркой натянутых образов — я честно говорю — я трус, развратник и интриган. И вы — ТОЖЕ, только скрываете! А я честен, во всей своей неприглядной НАГОТЕ. Мое шокирующее обнажение — прерогатива дурака. Карнавальное бесстыдство, поведение, нарушающее приличие, разрушающее церемониальное благолепие принятого и дозволенного, которое может и должно закончиться избиением и поношением (дурак — он набитый, и это неспроста!).

Но обнаженность моя тождественна и незапятнанности фальшивыми обычаями

И в этом я сирота, одиночка, белая ворона. Я неизбежно в итоге остаюсь один. Я чужой, который опасен так же, как и смешон. Моя обнаженность одновременно является беззащитной и устрашающей.

В этом моем вечном вальсе с хаосом, кружении вокруг невозможного и несуществующего ничто не является установившимся навеки. Всегда из темноты выглядывает бесконечная потенция новизны, незнакомой пока и потому пугающей, но невероятно влекущей. Лишь в 20 веке меня, наконец,оценили не как угрозу, а как залог вечности.
Я гротескный, абсурдистский, но посредник между мирами. Проводник. Странник. Но я не только фрик и мошенник, но я и герой средневековой притчи о жонглере, который своими фокусами славил Богородицу, потому что ничего не умел делать лучше чем жонглировать. И был принят, потому что был чистосердечен! Я приношу в мир чудо. Нарушаю границы, тем самым показывая, что они существуют, и, быть может, нуждаются в ПЕРЕСМОТРЕ. Но если границ не будет, то не нужен и я! Я же их олицетворяю, ибо живу только в пограничной зоне.

Но однажды настает время в которое меня СЛИШКОМ много. Которое размножает меня в миллиардах легализованных мелких ёрничающих осколков. И оно становится временем моего упадка. Мне больше нечего топтать. Не осталось твердого, не осталось незыблемого, не осталось неразрушенного. Ныне любой телеведущий — легализованный чудесник, чей продукт предназначен для потребления массами. Уже ничего рискованного нет в том, чтобы принижать высокое. Напротив, за это платят большие (все быстрее обесценивающиеся) деньги, ведь шипяще угасающие искры моей жизнерадостной шкодливости, издевательство надо всем и вся — это теперь доступное каждому, коммерчески выгодное зрелище. Зрелище измельчания. Все меньше настоящего юмора, все больше тоскливых телешоу с закадровым хохотом. Все меньше настоящего самопожертвования и юродства. Какую бы нелепость ты не совершил — аплодисменты в ответ обеспечены. Любое безумство обыкновенно. Чудом именуется все, от йогурта до туалетной бумаги. Настоящему чуду, коим я по определению являюсь, все теснее. Мою детскость заменила тотальная инфантильность; мое оборотничество стало прерогативой интернет-пользователей, повсеместно выдающих себя не за тех, кем являются; моя сексуальная амбивалентность растворяется в половой неопределенности звезд телешоу; мой искрометный юмор подменен на раскаты суррогатного хохота; мои фантасмагорически творческие обман и мошенничество заменены на возведеный в ранг нормы корыстный принцип «надуй ближнего своего и вымани его деньги». Мое место заняли не воспринимаемые всерьез шуты — законодатели моды, трансвеститы и политики. Моя территория искреннего смеха и отчаянного риска под завязку забита симулякрами, рекламирующими шампунь.

Постмодернизм — это гибель героя. Но гибну ли я, его тень и пересмешник? Казалось бы, исчезновение Героя отбирает у меня хлеб. Я — посредник между центральной точкой, местом героя и остальными точками, где Герою НЕ МЕСТО, теряю своё ремесло которое сводится к тому чтобы профанировать и комментировать Героя. В чем же моя задача после того, как я остался один? Я не могу и не стремлюсь ни занять место Героя (в этом случае я стал бы им), ни продолжать играть против центра, поскольку центра больше нет.

Но вы же понимаете, граница героем и мной, светом и тенью, порядком и безрассудством не может быть четко проведена. Я и герой перетекаем друг в друга. Я остаюсь инстанцией, истолковывающей своего антипода и обеспечивающей тем самым его бытие, пусть и с приставкой «ино». Я становлюсь единственным хранителем места умершего. Комментарием к уничтоженному тексту! Пародируя Героя, я маскирую факт его отсутствия. Я глумлюсь над ним так, как будто бы он по-прежнему есть. Тем самым я поднимаю цену Героя, я становлюсь хранителем его места! И даю надежду на то, что свято место долго пусто не бывает. Моя миссия в данном случае — вновь вывернуть ситуацию, превращая ее в противоположность!

Когда вы выпьете до дна весь подсовываемый вам фальсификат жизни, убедитесь в тотальной пустоте всех продаваемых вам иллюзий, разломаете все фальшивые игрушки, узнав, что внутри лишь большое ничего, фига… Когда вы погорите во всех финансовых пирамидах, разочаруетесь во всех рекламах, устанете от неискренних отношений и ложных систем ценностей, когда вам опостылеет псевдоискусство и спам-жизнь. Вот тогда на головешках священных смыслов я приду убеждать вас в том, что гибель знакомого мира — это лишь начало нового, более цельного и прекрасного. Над которым я тоже посмеюсь.

Трикстер
Локи, Гермес, Прометей, Сет,
Инктонми, Ситшонски, Вакджункага,
Лис, Койот, Ворон, Норка, Кролик, Паук,
кот Бегемот, герои Рабле, Вини-Пух, Тиль Уленшпигель, солдат Швейк, Остап Бендер

19 декабря 2010