ХИНА

«Дерево» видеоклип

«Дерево» концерт на Авторадио 2021

«Дерево» концертное видео 2020

Я всего лишь дерево на горе,
Я вижу мир во зле и добре.
Гора на взморье, море в дыре,
А я лишь дерево на горе.

Я молодое и сильное дерево,
Встречался с победами и потерями,
Ствол и кора мои полны чудес,
Но я не могу победить лес.

Я живу в другом световом режиме,
И со мною те, кто извечно живы,
Мои клетки состоят из света,
И это значит – меня нету.

Моя душа порвалась на тряпки,
Мысли мои то жарки, то зябки,
Я улыбаюсь открытой раной,
Мне уходить до нелепого рано.

Я всего лишь дерево на горе,
Небеса сиреневы в сентябре.
Кто-то варит варево, кто-то вяжет вервие –
Всем дано по вере вам, кто в игре.

Я только дерево, я на горе, я вижу
Острие намеренья в топоре.
Отпилили рёбра мне, улыбнулись до́бро мне,
Я вчера живой был – теперь в костре.

Я вижу горе и несправедливость,
Я вижу жестокость и вижу милость,
Могу лишь держать на себе небо,
Это верно, но это нелепо.

Что могу сделать я с этим миром,
Таким уязвимым и настолько милым?
Я много раз умер и много воскрес,
Но я не смог защитить лес.

© Ольга Арефьева
——

Tree

I’m just a tree on a mountain,
I see the world in evil and good.
Mountain on the seashore, sea in a hole,
But I am only a tree on a mountain.

I am a young and strong tree
I met victories and losses,
My trunk and bark are full of miracles
But I can’t defeat the forest.

I live in a different light mode
And with me those who are eternally alive
My cells are made of light
And that means – I do not exist.

My soul was torn for rags
My thoughts are hot, then chilly,
I smile with an open wound
It’s laughably early for me to leave.

I’m just a tree on a mountain
The skies are purple in September.
Someone cooks a brew, someone knits a rope —
All given by faith to you who is in the game.

I’m only a tree, I’m on a mountain, I see
The point of intent in the ax.
They sawed off my ribs, they smiled to me kindly,
Yesterday I was alive — now in the fire.

I see grief and injustice
I see cruelty and mercy
I can only hold the sky on me
This is true, but it is ridiculous.

What can I do with this world that is
So vulnerable and so sweet?
I have died many times and have risen many times,
But I could not protect the forest.

Перевод: Евгения Завадская

«Danse Macabre» концертное видео 2020

«Дэнс макабр» концертное видео 2018

Дэнс макабр.
Великий мертвец знал слово «пипец»,
Дэнс макабр.
Он курил трава и ел грибы,
Пускал дым глазницами в форме колец,
Гулял напролом в лабиринтах судьбы,
Ему было трудно не быть молодым,
Дэнс макабр.

Дэнс макабр.
Он шёл, и любой ему был как брат.
Он смотрел на предел, пытаясь не врать,
Вынимая прицелы ума из окна,
Умножая внутри четыре на два,
Твердя свои имена с упорством вруна,
Ведь у дна есть не та сторона, и не одна.
От темна до темна – война.

Дэнс макабр.
Он шёл по стенам босыми руками,
Лица его дробились о камень,
Птицы устали махать руками,
Ситцы их порвались силками.
Рыбы допились – топились в морях,
Волки́ заблудились в трёх егерях.
Он послал их нах,
Он попрал свой страх и свой прах.

Дэнс макабр.
Великий мертвец справлял свою требу
На бетонной траве асфальтовым хлебом,
Он ступенями шёл на десятое небо
Там, где даже господь давненько не был
И от ангелов этого тоже не требовал.
Дэнс макабр.

И он плакал с ним вместе, но не об одном,
Вчерашние вести остались пятном,
Был везде, и в это же время нигде,
То висел на звезде, то ходил по воде.
Ему было трудно не молодеть
С каждым днём,
С каждым дном,
С каждым сном,
С каждым окном.
Дэнс макабр.

© Ольга Арефьева

Пантомима шага мимо,
Молчаливая чечётка
Шла играющей походкой
Над ступенями босыми.

Шагом лисьим и тигриным,
На небесном фоне выси,
В точке глобуса надлобной,
Выше крыши небоскрёба.

Так красивы были взрывы –
Шорох пороха без дыма
И огни, гонимы мимо,
Пилигримы, пилигримы.

Под карнизами атланты,
А над крышами и выше –
Балерины на пуантах,
Херувимы, херувимы.

И, звеня беззвучно в бубен,
Пантомима пела немо,
Пузырьки тоски о губы
Стукались, срываясь в небо.

И не слышала глухая,
Как её хулят и хают,
И не видела слепая,
Как её, ликуя, славят.

А она в шарфе из газа
Не плясала по заказу,
Только аппассионату –
По канату, по канату,

По верёвочке из ситца
И по ниточке над бездной,
Арабесками по леске –
Той, что тянется и длится.

Нежным взмахом, резким жестом,
Медленно и в темпе «престо»
Шла по цифре и по плёнке,
Шла по пустоте и фону.

Безрассудно шла и смело,
На её глазницах белых
Было тайное кино,
В ярких снах глазное дно.

Белый флаг её туники,
Белый блик слезы на лике
Мир сворачивал рулоном,
Мир задёргивал как штору,

Вещи задвигал на место…
Хватит музыки, маэстро!

© Ольга Арефьева

Так однажды ночью я стал собакой –
На меня смотрела одна луна,
Я хотел заплакать, но вдруг загавкал,
Небосвод встал на бок и стал стена.

Так однажды ночью я стал мохнатым
И взглянул на мир с низовых углов,
На меня набросились ароматы,
Я лобаст, силён стал, круглоголов.

Так однажды ночью стал мокроносым
И когтями взрезал мерцанье почв,
Отряхнул и космы, и звёздный космос,
И вдохнул в себя полной грудью ночь.

Так однажды ночью стал желтоглазым,
От вибраций стен исходила тьма,
Я искал, что делать и где опасно,
Я был ясен – местность сошла с ума.

Дрогнул месяц, став отраженьем в луже,
Я шагнул под травы и сквозь бурьян,
Крался тихо, чтобы не обнаружить,
Как я трезв в том мире, что явно пьян.

Я был сер и мокр, накренилось время,
Зашипели взрывы горящих искр,
Я узнал себя на стальной эмблеме
И помчал на месте, как вестник, быстр.

Сквозь мельканье арок, заборов, улиц
И плетенье лестниц я гнал свой бег,
Вдруг открылось что-то, глаза очнулись,
И внезапно вспомнил: я – человек.

Человек на крыше огромной башни,
Кто занёс подошву над высотой…
А внизу – невиданные пейзажи,
Неизвестный город страны не той.

Я отпрянул к стенке, но негде скрыться:
Позади погоня, а здесь отвес,
Я собрался и обернулся птицей,
Разложил на воздух свой птичий вес.

Я скользнул без тяжести и сомнений,
Высоту держа напряженьем крыл,
На руках лишь перья, а в горле пенье,
А в груди – вся сила, что я открыл.

Так однажды ночью я стал вороной,
Стал пернатым волком, раскрывшись в крест,
Наслаждаясь силою крыл синхронной,
Издавая голоса хриплый треск.

Впереди маячили башни цели,
Позади остался погони гам…
Я проснулся утром. Пустой и целый.
Я хочу обратно, узнать, что там.

© Ольга Арефьева

Я пишу свою библию с неба,
А вокруг стоят мёртвые звери,
Вместо леса – мёртвые люди,
И в глазах их свирепая похоть.

Позолочены птицы на небе,
Я пишу слезами и кровью,
И играет во мне шарманка,
И пульсирует в жилах дождь.

Я уплываю в дальние страны,
Где обитатели давни и странны,
Где на деревьях и крышах
Висят то груши, а то мыши.

Я уплываю в странные дали,
Где пока я блуждала – всё ждали,
Где вода моя точит камень,
Я держу ветер, машу руками.

Я пишу свою библию-книгу,
И меня засекают радары,
Время с ядом в медленных пулях,
Моё время кончается утром.

На ладонях у статуй стигматы,
Я устала зализывать раны,
В моей жизни прожжённые дыры
В форме рук тех, кого я любила.

© Ольга Арефьева

Но дело не в том, что ты любишь другую,
Дело совсем не в том,
Не в том, что я тебя не целую
И не поцелую потом.
Не дело в твоих бутылках виски
И не в бесконечной тоске,
А в том, что наши следы не близко,
А врозь на этом песке.

Дело не в том что жизнь – это вечность,
Дело не в том, что сон,
Не в том, что каждый однажды будет
Вот так безответно влюблён.
Не в том, что я улыбаюсь стенке,
Но плачет моя дверь,
А в том, что на этой взметённой пыли
Мы не с тобой, поверь.

Дело не в том, что птицы сгорели
И рыбы всплыли вверх,
Не в том, что свирели мои сдурели,
Из денег горит фейерверк.
Не в том, что я пляшу по канату
Во время игры в дурака,
А в том, что я опять не знаю, как ты,
И не узнаю, как.

Доктор, посидите вместе, у меня виток депрессий,
При моём упавшем весе не поможет даже есть мне.

© Ольга Арефьева

Я клавишей стаю кормил с руки…
Борис Пастернак

Заниматься некогда и не с кем,
Всё, что звуки, создай из остатков рояля,
Если вдруг перехочешь услышать песню –
Бди, чтоб клавиши этого не узнали.
И не поняли птицы, что они ели,
И с чего рубаха твоя в алой крови,
Лишь гребли бы крыльями и летели
До страны, где звуком мощёны кровли.

Нет ни слов, ни лестниц, ни лиц животных,
Нету морд людей и взглядов мебели,
Они здесь, а ты там, где плоть неплотна,
Они стёрлись, но небо запараллелено.
Они там не смогут ни есть, ни драться,
Да и ты как столб простоишь растерянно…
Где присядут птицы – не будет братства
Между тем, что вечно, и тем, что временно.

На остатках крови вскорми гарпий –
Им лететь во тьму, в слепоту угрюмо,
Не жалей ни сил, ни рояльных партий,
Ценно всё лишь здесь, брось им всё под клювы.
Заниматься нечем, когда нет крови,
Как прекрасно съеденным быть до точки!
До свиданья, птицы моей любови,
Те, что возят в выси поодиночке!

Заниматься нечем – ведь всё не к миру,
То, что было, отныне – неприменимо,
Только б выпилить мир, а потом и вырвать,
Своей кровью честно делясь с ними.
Пусть глотают, давятся, рвут, клекочут,
А потом воркуют, рокочут хрипом…
Эти дни – не дни, эти тьмы – не ночи,
Эта песнь – не то, что в колодец крикнули.

Так что, звук, прощай! И аккорд нестроен,
Ты не музыка нынче, а просто бряки…
Что хотел сказать ты своим покроем
Сей заляпанной звуком белой рубахи?
Это музыка сфер, а они хрупки,
Мир – потёки мыслей и слов впритирку,
Подними себя выше брюк и юбки,
Глянь – душа висит как щенок за шкирку!

© Ольга Арефьева

Губы мои иссохли уже десять лет как,
На моей половине солнца птиц нет – поют клетки,
На моей половине неба пишу как должно быть,
Ноги знают на вкус все на свете ознобы.

У меня почерка всех на свете романов,
Я безутешна, ведь знаю, чем кончаются планы,
Почерка мои сшиты кожей и плотью свиты,
И я знаю, чем кончаются алфавиты.

Двое пьют чай,
А в чайнике снег,
В карманах вода,
В планах побег,
Оторви от себя пиджак
Просто так.
Внутри нет тебя –
Ты попал впросак,
Всё очень сложно,
А ты лишь дурак,
Ты кормишь бездомных собак,
Но сам себе враг.

По поводу тех, с кем мы спим в единой постели,
О тех, чьи тела отпечатались в нашем теле,
Кто мысленно жив, но не начат и не существует,
У кого нет ни рук, ни брюк, ни поцелуев…

Тут всё нарисовано – в этом пора признаться,
Твоей половины нет – там лишь текста абзацы,
Рисую – но ты выцветаешь снова и снова,
В городе мёртвых солдат вместо солнца слово.

Горький свет
И солёный снег,
Прикоснись
Ко мне в белом сне,
Струны лучей – в мажор,
Но ползёт аккорд.
Вместо рук
Голубые лучи.
Танцуют пчёлы,
Поют палачи,
Краски моей акварели
Вконец посерели.

© Ольга Арефьева

Не спала и не ела, мне уже страшно,
Истончится кожа, станут окнами поры,
Скоро я начну видеть сквозь штаны и рубашку,
Станет много глаз – это будет скоро.

Вот из убитой мухи течёт юшка,
Её лапе больно остаться без тельца,
Вижу, как безголовой рыбьей тушке
Невыносимо хочется плюнуть в блюдо сердце.

Ну зачем я прихлопнула эту муху,
Виновата ль она, что глупа-крылата?
И глаза на спине источают муку,
И на коже не на что цепляться заплате.

Я смотрю – и горло сжимает ужас:
Из тарелки ночи очи коровы колются,
Она негодует и плачет в кровавой луже,
На шее – потёртость от колокольца.

Во мне всё меньше костей,
У меня всё больше детей,
Мне всё больнее от слов,
Но зеленее моя кровь.

В какой-то момент я приду на праздник
И встречу там мир, что смотрит и видит.
Я знаю: человек изнутри красный,
Но я прозрачна снаружи и сплю сидя.

У меня нет другого предела,
Хоть чем это кончится – не забудется,
Как волк без стаи, как дух без тела
Я буду бродить по пылающим улицам.

Врасту в меридианы и направления,
Но если мы обнимемся этой кожей,
Сквозь меня корни пройдут, растения,
Мир замрёт, пойдёт в рост, огромный до дрожи.

Листья времён полетят в корзину,
Мы умрём, но только как слой картины,
Мир – черновик, и вина невинна,
Время – рисунок на наших спинах.

© Ольга Арефьева

Когда умру – отдайте меня деревьям,
Чьи ветви злы.
Пусть перетрут мою плоть коренья,
А мослы – стволы.
Пускай я стану им чернозёмом,
Золой, мукой.
Хочу земные сменять объёмы
На упокой.

Когда умру – отдайте меня птицам,
Чей род клюваст.
Пускай им плоть моя пригодится
И мой каркас.
Умру – отдайте меня рыбам
На тёмном дне,
И пусть восстанут водоросли дыбом
Во мне, во мне.

Когда умру – отдайте меня животным:
Гиенам, псам,
Волкам, шакалам и львам голодным,
Медведям, лиса́м.
Умру – позвольте вы насекомым
Питаться мной,
Пусть я взлечу, крылами их влекома,
Над перстью земной.

Когда умру – отдайте меня ветру,
Воде, огню.
Уйду я вверх и глубоко в недра,
Мир схороню.
Умру когда я – земле скормите,
Умру – и пусть.
Прощайте вы, те, кто крепко спите!
А я проснусь.

© Ольга Арефьева

«Киты» видеоклип

Киты не умирают насовсем,
Они не чтут смертельные законы,
Тем, кто болеет слухом обострённым,
Они сигналят инобытием.

Киты не умирают навсегда,
Они бредут и к нам домой стучатся,
А мы глядим, как будто безучастно,
И видим: за окном стеной вода.

Киты уходят в нотки голосов,
Они всплывают в мальчиков-дельфинов,
У них загар на обнажённых спинах
И белые полоски от трусов.

Киты уходят в истеченье рек
И протекают через боль и порох.
Вы скажете: всё сказка или морок!
Нет, здесь они и ищут свой ночлег.

Дай, я спою вам как растут киты:
От семени к младенцу и скелету,
Уходят к точке первого куплета –
Они и ты: одно с тобой киты.

Вот гарпуны торчат у них в боках,
Они бредут разделанными в туши,
Оркестр играет марши, гимны, туши,
И кровь пятнает чистый белый флаг.

Смерть понижает крик китов до нас,
Они – как дети, с ужасом в улыбках…
За спинами родных, от крови липких,
Глядят, не понимая жёстких фраз.

Киты, киты, скорей бегите прочь! –
Глядят, не слышат, всё стоят и дышат,
А смерть всё ближе, а топор всё ниже,
И острие на плоть летит точь-в-точь…

Киты не умирают насовсем.
Не верь, они не стали мертвецами!
Мы им поём разбитыми сердцами,
Они нас слышат, но их голос нем.

© Ольга Арефьева

Не зная молитвы, на небо взираю
И бога читаю на нём письмена.
Влюбиться певице, но сердце боится,
И взгляды стекают с небес полотна.

Я раньше любила свои самолёты:
Прощанья, и встречи, и взлётный озноб,
Теперь мои слёзы сухи и белёсы –
И страстью не пахнут следы моих стоп.

Мой пот не унюхать полиции нравов,
Я сбила со следа, уйдя молодой,
Зови субмариной, стальной и невинной,
Меня в честь того, что я стала водой.

И лишь пустотелая грудь отзовётся,
Когда меня тёркой пощада лизнёт,
Я так тонкостенна, не надо измены,
Я счастлива просто смотреть на восход.

И мир, что мне раньше был узок и тесен,
Теперь неприютен и пуст как ангар.
Я так не на месте на общем насесте,
Мне так непонятны слияния пар.

Мой атлас безгуб, но целует за палец,
Мой чайник беззуб, но кусает взасос,
При мне мои вещи молчат и трепещут,
Зато за глаза пишут тайный донос:

Что я слишком ласкова к мёртвой синице,
Что губы грызу, когда слишком бледна,
Что лучше бы было певице влюбиться,
Но тело – гробница, глазницам нет дна.

Я чувствую нутром – всё кончится добром,
Я знаю позвоночником – всё кончится, всё кончится!
От печени до копчика, толпы и одиночества –
Я чувствую до точки то, что будет и пророчится!

Я стала переводчицей с небесных языков
Небесного высочества, кто смотрит с облаков,
Пишу ему симфонию, дивлюсь его иронии,
Звучу на саксофоне я и рвусь из-за оков!

© Ольга Арефьева

«Хина» концерт на Авторадио 2021

Горче хины лист осины,
Жизнь дошла до половины,
Я умру – и не умру.
Отрываю пуповину
От земли моей невинной
И взлетаю на ветру.

Матерь дева, дочерь Евы,
Сердце бьётся всё же слева –
Человек я, как ни глянь.
Три куплета, два напева
Не хватает для согрева
Тем, кто песней вечно пьян.

Музыка не помнит боли –
Лишь вчера была я Оля,
Но недолог фильма сон.
В титрах – имена и роли,
Перепутаны герои,
И одежд не тот фасон.

Сердце чувствует подначку,
И звенит в кармане сдача:
То пятак или луна?
Отстирай меня как прачка –
До потери неудачи,
Пульса, кошелька и сна.

Я во сне ли, не во сне ли?
Я не смею – всё во мне лишь…
Что ты мелешь, это явь!
Лишь вчера была я Ольга,
Завтра – столько и полстолько
На ладонях книжных глав.

Не тирань меня, мой деспот, –
Я сегодня тень без веса,
Я летаю, не лови!
Бьёт в висок высоким месса,
Высох нежный листик детства,
Жизнь дошла до полови…

© Ольга Арефьева

«Ангелие» концертное видео, Петербург 2020

«Ангелие» концертное видео, Москва 2020

Рисую солнце и тепло,
Но мне опять не повезло,
Меня ты тянешь, как манит магнит.
Меня ты тянешь словно нить –
Не жив, не ранен, не убит,
Не инвалид, но нить моя болит.

Я вижу голые тела,
Их отражают зеркала,
Над головами купола стекла.
Они танцуют ни о чём,
Поводят пальцем и плечом,
Я ни добра, ни зла – из-за угла.

Моя гитара без струны,
Я не пришла домой с войны,
Постой и посмотри со стороны.
Здесь выстрелы, а не салют,
И здесь друзья тебя сольют,
И белый лист безжалостен и лют.

И среди них друзья друзей,
Они сдают тебя в музей,
И пляшут под гармошку всё мерзей.
Они идут по городам,
Раскованы не по годам,
И пьют портвейн «Агдам» за милых дам.

Вокруг лишь тлен, ты пойман в плен,
И взгляд до кости как рентген,
И вожделен кримплен промеж колен.
Здесь полюс фальши и вранья,
Здесь ты – не ты и я – не я,
Но в небе голубая полынья.

Приди, живи в моей груди!
Труба играет впереди,
Горят дома, и врут, и мрут вожди.
Всё это – глупая игра,
А тело – только кожура,
Проснись на бис, закончена игра!

© Ольга Арефьева