Про зверюшек и людей

Глава первая – про зверей

Вы говорите, что животные неразвиты? Вы судите об этом по животным из зоопарка? А вы представьте, что человеческого ребенка растили бы, держа прикованным цепью к столбу, на соломе, без игрушек, без общения, без информации? Каким бы он вырос? Он точно так же не получил бы множество навыков, от речи и чтения, от поведения в обществе до игры на фортепиано, высшей математики и рисования.
Штайнер утверждает, что животные – это существа, которые с нами вместе начинали эволюцию, но на определенном этапе отстали, и дальше продолжали развитие в более трудных условиях. Но это действительно наши младшие братья.
Я совершенно согласна с этим. Они испытывают боль, радость, эмоциональные привязанности, обладают интеллектом. Да, у них нет совершенного инструмента человека – рук. Да, их интеллект ниже в том, что касается абстрактного мышления. Но они кое в чем и превзошли человека: например в различении запахов, в предчувствии природных катаклизмов, в адаптации к агрессивной среде в конце концов! Ведь у них, в отличие от нас, нет специальных условий для жизни: они фактически живут на улице, в дождь и мороз, в голод и засуху. Одеты в то, что растет на себе, обуты в собственные лапы и копыта. И без медицинской помощи, телевизора и письменности рождаются и умирают, воспитывают потомство. Кстати, замечаете, насколько нас превзошли, например, кошки во владении физическим телом?
Животные во многом — как дети. В них больше детской энергии чем в людях – они наивны, эмоциональным, простодушны, и они ярки – по сравнению с людьми. В чем-то даже лучше людей: они не испорчены жадностью, эгоизмом и цинизмом, свойственными людям. Разные животные даже внутри одного вида, одной породы обладают разным уровнем развития. Есть экземпляры — симпатяги и умницы, есть неумные и неинтересные. Но с тем, что они просто мясо – никак не соглашусь.
Вспоминается недавнее интервью про работу с волками ученого-этолога Ясона Бодридзе:
«Потом оказалось, что у зверей, выросших в неволе, в обедненной среде, способность мыслить не может развиться нормально. У меня было две группы волчат. Одну я вырастил в обычном вольере, а другую в вольере с обогащенной средой – множеством валунов, завалами из стволов деревьев, специальными ширмами, за которыми можно спрятаться. И в семь месяцев волчата из обогащенного вольера могли решать экстраполяционную задачу, а волчата из обычного — нет».

Глава вторая — про людей

И вот, глядя в метро на лица вокруг, задумываешься: люди, наше развитие вообще идет нормальным путем? Или мы все напоминаем этого самого младенца, выращенного на цепи – кто в большей степени, а кто в меньшей? Когда вы смотрите на лица необразованных таджиков – вы задаетесь вопросом, а какими бы они были, получи они наше образование? А заодно задумываетесь: а мы сами-то какое образование получили? Кстати, «темные» и «неразвитые» народы умеют многое, чего мы не можем – потому что ближе к природе. Ну, например, мне запомнилось, как про северные народы в поезде попутчик рассказывал. Он жил с ними, его поразило, как его знакомый мог, например, неделю идти по белой пустыне, совершенно не испытывая страха и одиночества. Как мог в снежную бурю закопаться в снег и сухарик неделю сосать, лежа в темноте в снежном саркофаге. А потом выкопаться и пойти дальше – безо всякого экзистенциального ужаса. Кто знает, какие наши способности умерли в нас оттого, что вместо общения, движения, игры, сложных природных задач нас держали под прессом взрослого подавления? Что мы больше всего научились делать, пока десять (восемь, пятнадцать) лет неподвижно сидели за столом? Молчать и не высовываться? И это вместо того, чтобы решать разнообразные задачи в природе, в дороге, в танце и общении?
В сегодняшнем дне ситуация кое-в чем еще хуже, чем в советское время. Если раньше телевизор максимум час в день показывал что-то интересное, а дети хотя бы ежедневно бегали по улице, то теперь в больших городах все боятся детей выпускать, а вместо телевизора — круглосуточный компьютер. Если у ребенка нет отца – то никто рядом его не заменит: нет общества, племени, общины, зато есть паранойя, страх перед чужим взрослым. Замкнутый, напряженный, запуганный мир. Дети растут в закрытых искусственных пространствах, без живых задач и здорового познания мира.
Кстати, запомнилось в статье про волков, как они телепатически общаются:
«У них есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая. Это очень хорошо видно перед охотой: они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят, фиксированный такой взгляд — и зверь разворачивается, идет и делает то, что оказывается адекватно делать в тот момент. И когда между нами все барьеры пропали, у меня это тоже появилось».
Еще вспоминаю передачу Андрея Горохова про пигмеев:
«…Гостей из так называемого «цивилизованного мира» изумляют постоянно возникающие ситуации такого вот сорта. Ночью пигмеи сидят перед хижиной-времянкой и поют – они почти каждую ночь поют. Вдруг из леса выходят два человека, садятся в круг и присоединяются к хору. Или внезапно встаёт девушка, прощается и уходит в лес.
«Куда она направилась?» — спрашивает европеец.
«В такую-то деревню» — получает он ответ и надолго задумывается, почему это ребёнок налегке, босиком и без еды отправился ночью в непроходимый лес непонятно зачем в какую-то деревню, до которой три дня пути. И почему родители не волнуются?»
Сейчас очень заметна разница в чувствительности людей. Пример: вы едете в транспорте. Человек рядом с вами стоит так, что вам неудобно, не за что взяться, некуда поставить ногу, или его локоть почти упирается вам в лицо, или он перекрывает выход, хотя сам не выходит. Часть людей (не рискну называть количество в процентах) такие ситуации чувствует сразу. И тут же подвигается, делая более уравновешенной и комфортной обстановку вокруг себя. Часть, напротив, – упирается до последнего, не замечая ничего и никого вокруг.
Довольна известная конфигурация: сидит человек в метро, по бокам два места, больше свободных сидений нет. Заходят двое, разговаривая между собой, и направляются к свободным местам. Дальше ситуация развивается трояко: 1. сидящий еще издалека видит и подвигается 2. сидящий не двигается, пока его не попросят, но после просьбы двигается 3. сидящий на просьбу подвинуться не реагирует, продолжает упорно сидеть. Зашедшие остаются стоять, либо садится кто-то один, или садятся оба, но отдельно друг тот друга. Иногда даже продолжая разговаривать через человека.
Чувствительность проявляется во всем. Пьяные и курящие люди крайне неприятны окружающим, но «не замечают» этого. Актуальное – новогодние петарды. Они грубо разрывают тонкое пространство. Бьют по нервам людей, пугают животных, многих – насмерть (пишут, что тысячи собак и кошек погибают в новогоднюю ночь от инфарктов). А люди довольно отчетливо делятся на тех, кто взрывов не переносит, и тех кто тратит деньги на такое «развлечение» для себя и заодно всей улицы.
Беда в том, что нас воспитывают люди, которые сами воспитывались «на цепи у столба». Которые сами не получили возможности не только развить свои способности, но и узнать о них. Мало того – многие человеческие вполне нормальные возможности считаются чуть ни запретными – та же телепатия. При этом я довольно легко представляю себе очень близко лежащую историческую вероятность общества, в котором чувствительность поднята на чуть более высокий уровень. Где можно не нуждаться во многих разговорах и телефонных звонках, где практически невозможна ложь – потому что все все чувствуют. Более честный, но и более тонкий мир.

2 января 2012
Из ЖЖ Ольги Арефьевой