Лех Кочывонс. «Ольга Арефьева. В памяти бесшерстных».

…Артист не может пройти мимо трансценденции. Его работа — вид духовой практики.

Трудно сегодня создать неподражаемый, индивидуальный мир. Препятствуют тому конъюктура, вездесущий конформизм. К счастью, нельзя это сказать о всех. К немногочисленным, которые не страдают атрофией творческого «я» принадлежит Ольга Арефьева.

Она столько бард сколько поэт авторской песни (и на этом не конец). У этого жанра в России устойчивая традиция. Её представители Булат Окуджава и Владимир Высоцкий хорошо известны польскому слушателю. Продолжается в Польше, благодаря прежде всего Олене Леоненко, интерес к Александру Вертинскому. Надо отметить, что в творчестве российских авторов появляются часто польские мотивы. Это касается и Вертинского, и Окуджавы, и самой Ольги Арефьевой, которая обратилась к стихам Анны Свирщинской.

На первом месте — собственный труд Ольги, а в нем не только стихотворения и песни, но также рецензии и эссе (знаменитый текст о завсегдатае польской авангардной театральной сцены, группе Антона Адасинского «Дерево») Из текстов возникает антропозофизический мир Ольги. Слова заставляют нас задумываться: кто мы, откуда мы, куда катимся? Всё согласно правам природы, не идеологии. Биология «карты тела» соединяет нас с фауной и флорой. С землей. В песни «Ночь-ловушка» человек не хочет возвращаться к своей среде. Он на пути перехода к действительности, современное отрицание которой печально сказывается на его судьбе.

Есть и любимые животные — неотлучный элемент были, сказки, сна. Они произносят звуки. Созданы на то, чтобы тайные предметы пространства оживляли сердце и мысль. Как струи виолы или гитары не тронутые до сих пор ничем и поэтому, молчавшие. Человек, племенное существо, в жизнерадостном танце (танец — стихия Ольги) не думает о зиме, но будет наказан скитанием и смертью (песня «Адам»). Как в библейском сюжете.

Что такое религия, вера для Ольги Арефьевой? Артист не может пройти мимо трансценденции. Его работа — вид духовой практики. Кроме того, он наследник традиции, обряда. Для Ольги — обряда Церкви. Она принимала участие в смотрах новой православной песни, что не было одобрено консерваторами, причисляющими Ольгу к…хиппи с их нравственным либерализмом. В какой-то степени виновата была сама. Обратилась к жанру, который в России практически не существовал: к рэгги и быстро стала его героиней. Но за всё время сохраняла дистанцию, не позволяла себе разрушить связь с социумом в целом. Кто-то сказал: это не было настоящее рэгги. Он был прав. Тексты были чересчур хорошие, но и ирония. Смешон и весел всемогущий Джа!!!

Дело в том, что символов массовой культуры (в том числе и рэгги) Ольга не принимает безоговорочно. Это скорее материал, который она использует в работе.

Творческий облик Ольги неповторим. Она плавно переходит из одной стадии развития в другую, при чем, они не исчезают, накапливаются и действуют параллельно, как отдельные проекты. Ольга сотрудничает с великолепнейшими музыкантами (среди них первый: Петр Акимов). Название коллектива — «Ковчег». Ольга с «Ковчегом» обладает чудесным умением перевоплощаться. В зависимости от программы (будь то «электрической», будь то «акустической», как проекты «Шансон» и «Рояль») они подстраиваются составом инструментов, музыкальным «чутьем». Они — актеры инструментального театра, в котором песню «сопровождает» реквизит, костюм, танец, неожиданный поворот.

Уникален голос Ольги. Позволяет достичь редчайшей выразительности слова и звука. Там альтовый подвал и сопрановая высь. Бытовые, народные интонации и мелизмы барокко. Казалось бы, вещи полярно разные проживают мирно в душе артиста.

Ольга Арефьева интересна и как композитор. Из одного аккорда делает жемчужину. В мелодике часто использует, как автограф, интервал квинты. Музыка здесь — средство выражения поэта. Ольга — поэт. Стихотворения её попали в «Литературную газету» и журнал «Знамя» а она стала членом Союза Писателей РФ. Ольга — автор прекрасных стихов для детей. К сожалению, их вообще в Польше не знают.

Она родилась тридцать семь лет тому назад в Верхней Салде на Урале как дочь инженерского супружества. С отчим домом связывает милые воспоминания в отличие от школы, которая, согласно законам системы, направлена была исключительно на коллективные ценности. Ольга скоро избрала более богатый, внутренний мир. Он и был зачатие творческой личности артистки, началом эстетического бунта. Однако, в противоположность многим бунтарям, Ольга не избежала формального образования. У неё два года физического факультета Университета в Свердловске (ныне Екатеринбурге), музыкальная школа (На самом деле — музыкальное училище в Свердловске. Прим. www.ark.ru), а также оконченный престижный московский Институт им. Гнесиных.

Нынешние стихии Ольги Арефьевой это: слово, образ, звук, движение. Если сложим эти составляющие, получится: театр. Театр, в котором белолицый актер с печальным взглядом Пьеро остается одинокий на сцене. К нему подходят невероятные существа. Они — не от мира сего, как у Алисы в стране чудес. Участник этого performance находит самого себя в другом измерении. Придуманное становится более действительным, чем хлеб наш насущный. Ольга подчеркивает автономию этих миров. В каждом с них отдельно существуют разные права. Путать их нельзя.

Искусство Ольги Арефьевой это своеобразный, «архаичный», мир. Она читает, как будто записанные в подсознании, явления. Индивидуальное выражение, чувство соединения с Космосом, ведет к анализу собственного «я», но это не самолюбие, а человеколюбие. С удивлением замечаем, что спетая Ольгой песня, звучала в нас прежде, но мы этого не знали.

В последнее время Ольга поднялась на уровень понимания созидаемого, который связан с именами великих актрис танца: Пиной Бауш из Вупперталя и Сашей Вальц из Берлина. Выше толпы, в завораживающей мозаике голоса, движения и звука летит в поднебесные дали вера в нетленную силу творчества.

31 августа 2005
Лех Кочывонс (перевод с польского сделан самим автором)

 

Оригинал на польском языке: Olga Arefiewa. W pamieci stworzen bez siersci

 

Jak stworzyc wlasny swiat? Wiele jest dzisiaj przeszkod, ktore tworcy, artyscie utrudniaja przemawianie w swoim imieniu. Powszechna staje sie atrofia inwencji, ktora pozera koniunkturalnosc i, niestety nagminny, konformizm. Nie mozna tego powiedziec o wszystkich. Do tych nielicznych nalezy Olga Arefiewa.

 

Przy charakterystyce tego, co robi Olga, trzeba byc ostroznym. Piesn autorska — zgoda. W Rosji ten gatunek ma ogromne tradycje. Tacy jej przedstawiciele jak Bulat Okudzawa i Wladimir Wysocki to postacie dobrze w Polsce znane. Trwa u nas odkrywanie na nowo, glownie za sprawa Oleny Leonenko, klasyka piesni autorskiej — Aleksandra Wertynskiego. Warto zwrocic uwage, ze wsrod motywow w tekstach rosyjskich bardow pojawiaja sie czesto polskie tropy. Tak jest w przypadku Wertynskiego, tak jest w przypadku Okudzawy. Tak rowniez jest u Olgi Arefiewej, ktora, bedac pod wrazeniem tworczosci Anny Swirszczynskiej, napisala muzyke do dwoch jej wierszy w przekladzie A. Bazylewskiego.

 

Jednak najbardziej charakterystyczna jest wlasna tworczosc artystki, a w niej znajduja sie nie tylko wiersze i piesni, ale i recenzje oraz eseje (np. piekny artykul o znakomitym, znanym dobrze i u nas teatrze «Derevo»). Tu warto sie zatrzymac. Z tych tekstow wylania sie swiat Olgi Arafiewej. Josif Brodski powiedzial kiedys o Marinie Cwietajewej, ze jest ona najwiekszym filozofem wsrod poetow. Filozofem wsrod poetow jest takze Arefiewa. Napisane przez Olge slowa sklaniaja tez do myslenia, kieruja nas w strone antropozofii i antropologii. Nie zdziwmy sie, ze po wysluchaniu tych wierszy spiewanych bedziemy usilnie pytac: kim jestesmy, skad przybywamy. Zgodnie z prawami przyrody a nie ideologii. Biologia, doznawanie wrazen, mapa ludzkiego ciala nie dystansuja nas od swiata natury, lecz odwrotnie, lacza z nim czlowieka. Jak w songu Noc-pulapka, gdzie czlowiek stapia sie z «ziemia», nie chce juz powracac do ludzkiej postaci, a zrodlem jego szczescia jest doskonala zgodnosc z ta rzeczywistoscia, wobec ktorej wypada mu dzisiaj czesto miec wyrzuty sumienia.

 

Artystka ma swoje ulubione zwierzeta. Sa elementem swiata wyobrazni, zywej basni, snu. Wydaja odglosy. Taki obraz kojarzy sie pozornie z ciemnym klimatem czarow, zaklec (dark folk). Nie zapominajmy jednak, ze jestesmy w teatrze. Rekwizyty, slowa i dzwieki sa po to, aby nierealna przestrzen poruszyla w naszych umyslach i sercach jakies struny, ktore tylko dlatego nie graja, ze nikt ich jeszcze do tej pory nie dotykal. Odwoluje sie do pojecia czlowieka, jako istoty plemiennej, ktora w radosnym tancu (taniec — rzecz Oldze nie obca), kolysana powiewami wiecznego lata, bez wiekszych trosk korzystala z dobroci Boga w ogrodzie Eden. Koniec idylli, skazanie na tulaczke i smierc. Piesn Adam przemawia do nas ostrzezeniem, ze jestesmy caly czas pod okiem Opatrznosci.

 

Czym jest wiara, religia dla Olgi Arefiewej? Ona sama powiada, ze artysta jest zanurzony z natury w transcendencji. Jego dzialanie jest wiec rodzajem praktyki duchowej. Oprocz tego pozostaje zakorzenienie w tradycji, w obrzedzie. Jest to dla Olgi tradycja kosciola wschodniego, ktorej ona nie tylko nie kontestuje, lecz chetnie powoluje sie na nia. Brala udzial w przegladach nowej piesni prawoslawnej, co zreszta wzbudzilo krytyke konserwatystow kojarzacych artystke z subkulturami mlodziezowymi. W pewnym sensie sama sobie byla winna. Swego czasu zwrocila sie w kierunku, ktory w Rosji praktycznie nie funkcjonowal: zaczela wykonywac reggae z pobudek czysto muzycznych. Pisala utwory, w ktorych znalazly sie rastafarianskie motywy, a bog zwolennikow Boba Marleya — Jah, czesto tam wystepowal. Ani sie nie spostrzegla, jak zaczela funkcjonowac zbitka pojeciowa, jakoby Arefiewa jest specjalistka od rasta. Nieporozumienie polegalo na tym, ze Olga robila to z przymruzeniem oka, z dystansem, wrecz z ironia. Ktos sie kiedys na tym poznal i powiedzial, ze to nie bylo prawdziwe reggae. Oczywiscie, ze nie. Teksty byly za dobre… I ta ironia…

 

Rzecz w tym, ze niczego, co funkcjonuje w kulturze masowej, Olga Arefiewa nie przyjmuje «z dobrodziejstwem inwentarza» i jako celu samego w sobie. Srodki moga byc najrozmaitsze. Tak wlasnie rodzi sie swoisty «arafiewowski», indywidualny styl, ktory wyraza sie m.in. w ciaglym operowaniu nowymi pomyslami, przechodzeniu przez rozmaite stadia artystycznego rozwoju, zaskakiwaniu sluchacza i widza. Przy czym Olga nigdy nie porzuca tego, co robila wczesniej. Rozne projekty funkcjonuja rownolegle, stale wzbogacaja dorobek artystki. Moze to byc program ze zelektryfikowana grupa «Kowczeg». Moze to byc projekt akustyczny. Moze to byc «Chanson Kowczeg» — pomysl na prezentacje piesni ludowych, romansow, ballad, tradycyjnych kantow weselnych i pogrzebowych (tu przypomina sie weselno- pogrzebowa orkiestra Gorana Bregovicia, ktorego «Tabakiere» Arefiewa wykonuje i ma w planach nawiazanie z nim wspolpracy). Innym przykladem jest «Royal Kowczeg», w zasadzie teatr jednego aktora, gdzie kazda piesn odzwierciedla za pomoca kostiumow, rekwizytow, intermediow tanecznych inna kobieca postac. Tu Oldze towarzysza tylko dwa instrumenty: fortepian (Siergiej Perminov) i wiolonczela (Piotr Akimov).

 

Glos Olgi Arefiewej jest jedyny w swoim rodzaju. Pozwala jej na nadzwyczajna ekspresje, dykcyjna wyrazistosc. Widac to w metrycznie rozdrobnionych tekstach. W wolnych piesniach glos Olgi nabiera spiewnosci, rozwija sie od przedzialow ciemnych, altowych az do sopranowej koloratury. Przesycony jest niezwykla emocjonalnoscia. Spiew atawistyczny. Ale jest w nim miejsce takze dla klasyki. W swoim doswiadczeniu artystka siegnela nawet do arii Bacha (z Pasji wg sw. Mateusza) i Pergolesiego (Stabat Mater) oraz dawnych angielskich madrygalow (Dowland, Morley).

 

Charakterystyczne sa kompozycje Arefiewej. Olga z jednego akordu potrafi zrobic «perle». W melodyce swoich piesni stosuje czesto, skierowany w dol, interwal kwinty, ktory pelni okreslona funkcje w ekspresji. Za pomoca odleglosci miedzy dzwiekami, tworca osiaga niepowtarzalny efekt wrazeniowy. Mozna to nazwac wyznaniem serca poety. Jej wiersze publikowane byly w Literaturnoj gazietie, w prestizowym czasopismie Znamia, sama zostala przyjeta do Zwiazku Pisarzy Federacji Rosyjskiej. Napisala tez piekny cykl wierszy dzieciecych. Niestety, tworczosc Olgi jest u nas nieznana.

 

Przyszla na swiat w Wierchniej Saldzie na Uralu trzydziesci siedem lat temu, jako corka inzynierskiego malzenstwa (mama — meteorolog, ojciec — metrolog). Milo wspomina dom rodzinny, w odroznieniu od szkoly, w ktorej denerwowalo ja niwelowanie indywidualnosci. Pragnela, jak powiedziala to w jednym z wywiadow, by odnoszono sie do niej szczegolnie. W systemie, w ktorym wartosci kolektywne byly na pierwszym miejscu, trudno bylo jej znalezc miejsce. Wybrala wiec zycie, w ktorym swiat wewnetrzny jest bogatszy w tresci niz zycie spoleczne. W tym moze byl zalazek tworczej postawy Olgi i jej buntu w sensie artystycznym. Przy czym, w przeciwienstwie do wielu postaci mlodziezowych ruchow kontrkulturowych, nie uciekala od ksztalcenia: od dosc epizodycznych dwoch lat na wydziale fizyki uniwersytetu w Swierdlowsku (obecnie Jekatierinburgu) przez tamtejsza szkole muzyczna (klasa wokalistyki estradowej) az do ukonczenia prestizowego moskiewskiego Instytutu im. Gniesinych.

 

«Dzisiejsze» zywioly artystki to slowo, dzwiek i ruch. Kiedy dodamy do siebie te elementy, to wyjdzie nam… teatr. Teatr, w ktorym na scenie pozostaje jeden aktor o wybielonej twarzy, ze smutnymi oczami samotnego klowna. Lecz oto przychodza do niego zwierzeta prawdziwe i wymyslone, stwory nie z tego swiata, Alicje z Krainy Czarow. Obserwator, uczestnik tego performance odnajduje siebie w innym wymiarze. To, co wymyslone, staje sie bardziej rzeczywiste niz codzienna realnosc. Olga podkresla autonomie tych swiatow. W kazdym z nich funkcjonuja inne prawa.

 

Sluchajac Olgi Arafiewej, obcujemy ze swoistym archaizmem. Powstaje wrazenie, ze autorka odczytuje zapisane w glebokiej, moze podswiadomej, naszej pamieci, zjawiska. Indywidualne wyznanie, poczucie wiekszej jednosci z Kosmosem i Natura niz z okreslonym typem mezczyzny prowadzi Olge do swiata autoanalizy. Artystka przemawia w swoim imieniu a my w tym samym czasie, za sprawa sily muzyki i tekstu, odkrywamy, ze i nam jest to bliskie, ze otworzyla sie skarbnica ukrytych pragnien, archetypow.

 

Ostatnio Olga zbliza sie do tego poziomu wypowiedzi, ktory reprezentuja, podziwiane przez nia, wielkie aktorki tanca: Pina Bausch z Wuppertalu i Sascha Waltz z Berlina. To, co jest oryginalne, indywidualne, staje sie jej bliskie, poniewaz ona sama taka wlasnie jest. Ponad glos tlumu, w fascynujacym obrzedzie glosu, slowa, ruchu i dzwieku leci wysoko do nieba szczere wyznanie wiary w moc kreacji.

 

Lech Koczywas