Стихи Ольги Арефьевой и их переводы на польский от Леха Кочывонса (Lech Koczywas)

Попытка номер один. Как бы не смотреть, событие. Первый перевод стихотворения Ольги Арефьевой на польский. Стихотворение взял из цикла «Стихи Римедиос Прекрасной». Римедиос — не выдумка. Она — герой романа «Сто лет одиночества» Маркоса. Но есть и другая Римедиос. Говорят о ней: последний великий сюрреалист. Землячка Сальвадоре Дали, Римедиос Варо (Remedios Varo) родилась в Каталонии (1908) а скончалась в 1963 году в Мексике.

«Утро» — сюрреалистичный образ, в конце которого появляется скучающий Логос — чужеземец в этой стране…

Лех Кочывонс
13 июня 2006

Утро	Poranek
Наступает утро Тогда, когда кончается ночь И ночные сторожа ложатся спать Дворники смывают с асфальта кровь Тех, кто учился летать В школу бредут сонные ноги Трамваи лежат на боку Статуи мудрых закутаны в тоги На полпути к кабаку И к станку И только Логосу ску- Шно.	U kranca nocy Nastaje poranek I nocni stroze ida spac Dozorcy krew z asfaltu zmywaja Tych, co nie umieja a lataja Do szkoly suna senne nogi Tramwaje na boku leza Posagi medrcow zawiniete w togi Do szynku i warsztatu Stanely w pol drogi I tylko Logos w zasmuceniu Trwa.
Флейтист	Flecista
Голый флейтист Взлетающий ввысь То, что ты вчера умер Это лишь сон, очнись. Флейтовый свист, Чарующий крыс, Ты убежал из тела Это лишь сон, очнись.	Nagi flecisto, Ktory lecisz do nieba Ze snu sie obudz, Przeciez smierci nie ma. Dzwiek zaczarowany Ulecial z twego ciala Obudz sie ze snu Nuto ocalala.
Баклажаны	Baklazany
Ветераны фиолетовых баклажанов Сворачивают за один и тот же угол Где пустоту разливают в бутылки Они заглатывают стеклянные горлышки Глаза их прозрачны как хрусталь Головы навылет прострелены жаждой Я вижу сквозь их дырявые тела Они тоже когда-то были ангелами Сзади девочка с бидоном без молока Она умерла ещё прошлой ночью Бездомные собаки живее следов Но за молоко плачены деньги Можно попасть в стакан, даже разбитый Вытереть пот шершавой стеной ветра Идти незачем просто надо держать равновесие Ты-то идёшь прямо это земля качается Ты умеешь быть краской на реальности Осталось найти того, кому это нужно Тетрадь захлопнулась а потом устала Ноги пошли вопреки горю Всем петь песни — такова задача Куплеты повторяются и цвета заодно Танцевать несмотря ни на что Тогда расцветут мозаики смысла Учителя тоже плачут Никто не верит что мы — маленькие дети Нарисуй себя на деньгах Это достойная глупость на сегодняшний день Рифлёная поверхность смеха Щекочет подошвы живых мертвецов Трудно вписаться сразу двумя телами В блюзовый квадрат двери Андрогины запинаются о тепло Менты засовывают пьяниц в коробки В узкий проём игольного ушка Это никому не поможет	Weterani fioletowych baklazanow Za ten sam wciaz rog skrecaja Gdzie pustke w butelki rozlewaja Zapychaja swoje szklane gardziolka Oczy maja przezroczyste jak krysztal Glowy na wylot przestrzelone pragnieniem Widze przez ich podziurawione ciala Ze i oni kiedys byli aniolami Z tylu dziewczynka z bidonem bez mleka Umarla jeszcze zeszlej nocy Bezdomne psy prawdziwsze niz slady Za mleko placimy — nie ma rady Mozna wpasc do szklanki rozbitej nawet Wytrzec pot szorstka sciana wiatru Latwo isc bez celu — wazna rownowaga Ty idziesz prosto to ziemia sie chwieje Potrafisz byc realnosci ubarwieniem Pozostalo znalezc tego, komu to potrzebne Zeszyt sie zatrzasnal i spoczal zmeczony Poniosly nogi na przekor nieszczesciu Spiewac wszystkim piesni — oto jest zadanie Kuplety i barwy rowne powtarzanie Tanczyc nie baczac na nic Wtedy zakwitna mozaiki sensu Nauczyciele tez placza Nikt nie wierzy, ze jestesmy malenkimi dziecmi Narysuj siebie na banknocie Nie odmow dzisiaj porzadnej glupocie Falista powierzchnia smiechu Laskocze podeszwy zywych nieboszczykow Jakze trudno dwa ciala naraz Mieszcza sie w bluesowym kwadracie drzwi Androgeny cieplo otumania Gliny wsysaja pijanych w pudelka W waski przeswit igielnego ucha Darmo tak pomocy szukac
Любовь	Milosc
Кувшин полный дежавю Летел со стола уже множество лет А мы одетые в свои разноцветные смерти Снились друг другу танцующими На груди росли флейты Слишком высокого роста Настоящее становилось горячим Дыхание выворачивалось как внезапность Есть много способов победы Например шагать сосредоточенно Через край где не бывает забора Но и у звуков есть крылья и жабры Мы так долго на земле Считаем любовные движения Что бесконечность уже повторялась	Dzban pelen deja vu Spadal ze stolu juz tyle lat A my odziani w roznobarwne smierci Snilismy sie sobie zachwyceni Na piersiach rosly fletnie ogromne I palila kazda chwila Oddech uwalnial sie jak zaskoczenie Wiele jest sposobow na zwyciestwo Mozna w skupieniu Spacerowac na skraju przepasci Wszak i dzwieki maja skrzydla i skrzela Tak juz dlugo na tej ziemi Zliczamy gesty milosci Powtarzajacej sie nieskonczonosci.
Праздновать жизнь	Swietowanie zycia
Мои руки празднуют жизнь Мои ноги празднуют жизнь Мои очи празднуют жизнь Моё тело празднует жизньПраздновать смерть некому	Rece moje swietuja zycie Nogi moje swietuja zycie Oczy moje swietuja zycie Cialo moje swietuje zycieNie ma kto swietowac smierci
***	***
Меня не купить ни деньгами ни властью, Меня не купить ни любовью ни жалостью. А обмануть — очень просто и легче нет — Я очень доверчива, очень доверчива…	Mnie nie przekupią ni pieniądze, ni władza. Mnie nie przekupią ni miłość, ni litość. Tylko okłamać mnie to najprostsza sprawa, Bo imię moje: wielka łatwowierność…
***	***
Когда над головой моей сгустится Вавилон, И будет мне грозить транзит туда, где нет стыда, Над городом измены, над городом любви Я вспомню пять, четыре, три, два, один, пли! Когда я растеряюсь, узрев твой перегрев, Надпиленный канат расскажет всё про сопромат, И мой застывший мозг расплавится, как воск, Я вспомню пять, четыре, три, два, один, SOS! Когда я перед правдой растеряюсь за глаза, Скелет в моём шкафу нажмёт на тормоза, Враги моих собак нальют себя в дуршлаг, Голодная стена разжуёт их имена. Одни будут летать, другие будут делать вид, Над головой конвоя взойдёт апартеид, Над городом болота и спаса на крови Я вспомню про пилота картонной селяви!	Kiedy nad moją głową zagęści się Babilon I zagrozi zmianą trybu na ten, co wcale nie zna wstydu, Ponad miastem – wiarołomstwo. Ponad miastem – miłość, Liczę: pięć, cztery, trzy, dwa, jeden, dość! Żarem twoim zaskoczona, Wytrzymałość materiału sprawdzi lina nadwątlona A mój zastygły mózg rozpuści się jak wosk. Pięć, cztery, trzy, dwa, jeden… SOS! Kiedy w obliczu prawdy zawstydzę się za plecami, Szkielet w mojej szafie naciśnie hamowanie, Wrogowie moich psów naleją sobie wina, (Na wygłodniałym murze zatarte  ich imiona) Jedni będą latać. Jeszcze inni — śnić. Ponad szpicą konwoju – apartheidu syk. Ponad miastem błota, Zbawiciela na Krwi Wspomnę o pilocie niestałej  c’est la vie.
Секс	Seks
Любимый поил меня своей кровью Волосы шевелились от любви Я в летней бледной коже Забывала своё имя всё глубже Его мраморные взгляды Сшивали во мне лево и право Он вспоминал себя женщиной И сумерки никак не наступали На одной ноге стоял Бог Лягушки громко целовались Минуты переворачивались как монеты И смерть оставалась так близко как одежда Я подарила ему свой третий глаз Он и так умеет превращаться в дерево Он выбросил в окно свои пальцы Теперь будем вместе летать лёжа	Poił mnie swoją krwią ukochany, Włosy splatały się od miłości A ja w bladość lata ubrana Imię swoje w głębokości gubiłam. Jego marmurowe spojrzenia Przenikały to z lewa, to z prawa On wspominał, że był już kobietą Lecz zmierzch ciągle nam nie nastawał. Na jednej nodze stał Bóg Żabki głośno się całowały, Minuty obracały się jak monety I śmierć była tak blisko ciała, jak odzież. Darowałam mu swoje trzecie oko On i tak potrafi przemieniać się w drzewo Palce swoje wyrzucił wprost w okno Od tej pory będziemy już latać – leżąc.