Ал. Панов. Школа сновидений (фрагмент)

Эту довольно странную и сбивчивую книгу я покупала с приключениями. Продавщица с облегчением сказала — забирайте наконец, надоела она, её несколько лет никто не покупает. Но вдруг выяснилось, что не хватает какой-то карты-приложения, ну вот она валялась только что, везде мешала, а вот захочешь найти — пропадает!… Внезапно раздражившись, продавщица заявила, что в таком случае вообще она ничего продавать не будет и закрыла прилавок тканью. Я, уже не на шутку заинтересовавшись, была готова купить книгу и без карты, но она отказывалась. В конце концов я всё-таки выпросила книгу, а через некоторое время, уже забыв об инциденте, проходила мимо этого прилавка — продавщица прямо-таки бросилась за мной с радостным криком — вот она, нашлась! Карта оказалось довольно неразборчивой писулькой шизофренического вида, из которой невозможно понять решительно ничего.
На мой вопрос о втором томе, который вроде должен существовать, судя по обложке, она сказала, что второго тома нет и не будет — издательство передумало издавать убыточную книжку. Читала я книгу долго и с перерывами. Она оказалась вполне интересной и местами очень в точку. Но в целом стиль изложения — многословный, наукообразный и очень «головной» — несколько утомлял. А также странная манера автора терять мысли по пути и не договаривать главы до конца. Но сейчас, прочитав последний роман Пелевина о лисе-оборотне, вспомнила, откуда я уже знаю многое такое о лисах. Похоже, П-н, тусующийся в эзотерических кругах, воспользовался подобным источником информации. Впрочем, роман П-на вам не посылаю — он мне не показался литературно состоятельным. Эзотерически-социальная порнушка со вложенными в уста героев длинными экскурсами то в политику, то в элементарные уроки о чакровом строении человека, для меня не была интересна (личное мнение, имею право).
А вот два кусочка из текста неведомого недоизданного молдавского эзотерика с несколько дырявой головой посылаю. Сведения, здесь изложенные, столь же интересны, сколь и непроверены. Хотя я поймала себя на мысли, что кое-кто из лис мне встречался в обыденной жизни.

Сканировала для вас и для истории Елена Ломовцева.

Ольга Арефьева

НАСЕЛЕНИЕ СНОВ

Кто там скачет в ночи? я хочу это знать, я хочу это знать
А. Бродский

Кто же те, кого мы встречаем в наших ночных странствиях? И почему, когда мы видим во снах самых близких нам людей, проснувшись, мы далеко не уверены, что это были именно они?
А кто Те, кого мы мучительно не можем вспомнить, и незнакомость их внешности не мешает нам чувствовать, что мы знаем их очень давно, даже всегда? И кто те, кого мы боимся больше смерти в наших снах?
Когда сновидящий покидает разрушенный дом и начинается его возвращение домой, для него становится заметным (бывшее и до этого) присутствие в его снах сущностей, являющихся как бы гидами, наставниками, проводниками. Понять их роль, особенно на первых порах, затруднительно из-за того, что наше невменяемое сознание придает им облик по непредсказуемым смысловым ассоциациям: бывший школьный или университетской учитель, отец, начальник, важный чиновник или другие представители администрации, тренер, священник, И.Христос, просто человек, к мнению которого мы наяву прислушиваемся и т.п.. Речь идет о снах, в которых кто-то опытней или старше учит, ведет или наказывает (т.е. тоже учит).
Предмет урока, благодаря все тем же свойствам сознания, тоже может выглядеть как угодно: математика, плавание, полеты, кройка и шитье, гончарное и стеклодувное дело, навигация космических кораблей, выращивание изумрудов, причудливое целительство и т.п. Если мы плохо помним и понимаем урок во сне и наяву, не стоит отчаиваться — эти знания остаются в нас и проявляются в нашей жизни в безотчетных движениях и поступках (если только наши сны не навеяны видиками или плохим пищеварением).

Особого внимания заслуживают сновидения с обучающим сюжетом, разворачивающиеся как бы в большом помещении с амфитеатром среди множества соучеников,- эти сны достаточно важны, в них присутствуют узловые проблемы, импульсы для внутреннего развития на длительный период.
Не стоит игнорировать и экзамены, которые мы время от времени сдаем во снах, это действительно экзамены, а не воспоминания о студенчестве, и нужно много трезвости, чтобы понять их реальное значение в нашей судьбе. Чем, собственно говоря, являются сновидческие учебные заведения, сам процесс обучения, какие силы воспринимаем мы подобным образом во снах?
Может быть, потребность в знании и познании у людей действительно является врожденной, как потребность в определенной энергии, питающей основы человеческого (и не только) бытия. По всей видимости, необходимость познания есть то, что дает естественную (подобно оси Север-Юг) направленность человеческому развитию: знание есть сила, знание есть жизнь. Возможно в мире — во вне и внутри — есть некие живые системы света, способствующие и направляющие все, связанное с процессом познания, подобно тому, как магнитное поле Земли в любом месте планеты разворачивает стрелку компаса по оси Север-Юг.
И, скорее всего, именно такого рода системы света и силы мы в наших отрывочных снах воспринимаем как учебные заведения, придавая им те или иные знакомые нам очертания.
Более частными фрагментами таких систем являются исторически сложившиеся в процессе эволюции системы человеческого знания, усвоившие с теми или иными антропоморфными искажениями некоторые области Неизвестного. К таким системам, естественно, относятся все религиозные, эзотерические и оккультные традиции, развивавшиеся когда-либо на планете.
Некоторым образом эти традиции являются более, а чаше менее совершенными мостами, соединяющими человеческое познание с Неизвестным, и, некоторым образом, эти мосты становятся иногда доступными восприятию сновидящих в силу тех или иных естественных и неестественных склонностей и условий их рождения.
Вопрос об уходе из сновидческих учебных заведений достаточно сложен: с одной стороны мы, безусловно, существа с той или иной мерой свободы выбора, хотя бы потому, что изначально не принадлежим никому. С другой стороны, очень немногие из нас реально могут развиваться полностью самостоятельно, с необходимостью утрачивая в сердце потребность в гарантиях. Вопрос в том, насколько мы доверяем чему-то в себе, потому что в той же мере мы доверяем и кому-то во вне.
Возвращаясь к сущностям, которые выполняют функции проводников во снах, независимо от ликов, в которых мы их воспринимаем, с уверенностью можно сказать лишь то, что некоторые из них действительно являются сущностями высшего порядка, другие — это мы сами, наши высшие аспекты, с которыми мы еще не можем отождествиться и поэтому отчуждаем их. И в том и в другом случае не стоит забывать, что за всем этим как бы стоит Дух, вернее все это — часть Духа, и в этом смысле нет принципиальной разницы — и то, и другое помогает в пути, похожем на другие лишь постольку, поскольку пути самой непостижимой силы, которую мы здесь называем Дух,- неисповедимы.
Но время от времени в наших снах под видом гидов и наставников могут появляться лжегиды и лженаставники (или наши собственные разрушительные затемненные стороны), как бы с целью искусить нас, а также, проверить на прочность нас и степень нашей пробужденности. Как отличить одних от других? Очень просто: за ними тоже стоит Дух, и они — часть Дyxa.
По мере пробуждения где-то в глубине нашего сердца все явственнее звучит нечто очень тонкое, которое всегда знает точно: туда ли мы идем или нет, — его невозможно обмануть. Ни во сне, ни наяву. Человек, когда он честен с собой, умеет различить этот голос среди всего остального, не стоит сомневаться.
Возвращаясь к остальному населению снов, также не стоит упускать из виду познавательную сторону общения с ними, т.к. это вообще наиболее созидательный способ смотреть на вещи.
К наиболее неприятным и даже опасным сущностям во снах, относятся те из них, которые принимают форму самых близких нам эмоционально людей, связанных с нами длительными и сердечными узами. Чем болезненней эти узы (длительная страсть, безответная любовь, обида и т.п.), тем вероятней, что под ликом этих людей в наших снах скрываются ( о г н е в к и.: Они принимают облики наших родителей, братьев и сестер, любимых. Опознать их можно по оранжевато-алому (иногда до истошности) свету, которым они как бы подсвечены, а также по несравненной безжалостности ситуации в близких взаимоотношениях с ними и — затем — по ошеломляющей боли и жестокости шока от их энергетического удара (ощущения сравнимы только с вливанием внутрь тела расплавленного металла), и вы просыпаетесь от крика собственной боли. После такого рода снов весьма вероятны достаточно серьезные заболевания.
Общение с о г н е в к а м и, даже если мы чувствуем себя достаточно сильными и способными на контролируемые действия во снах, с одной стороны неэффективны в смысле получения знаний, с другой стороны — опасны даже для очень развитых сновидящих, а возможно и для человека вообще. Может быть, единственное знание, которое о г н е в к и дают нам,- о том, что с ними незачем встречаться, а для этого мы должны быть свободны от застойных и безмерных привязанностей. Другими словами, человеку, действительно ищущему знания, любови и свободы, не должны сниться его близкие — все проблемы с ними лучше решить наяву.
О г н е в к и — не порождения нашего подсознания, не тонкие сущности нашей планеты,- это хищные существа другого мира, охотящиеся за определенными энергиями.
С огневками имеют весьма отдаленное сходство л и с ы, которые в сновидениях выглядят подобно странной помеси рыжеватых собак и лис, иногда приобретая человеческий облик, но с теми же особенными лисье-рыжеватыми чертами и двусмысленными намерениями.
При общении с ними преобладает ощущение подлога, подмены, заблуждения, двурушничества, липкого страха. Они подсвечены мутно-желтым или грязно-оранжевым светом. Их энергия — теплая и сухо-удушливая, вызывающая иногда особенный тепловатый зуд в теле.
Видящим лисы предстают как светимость беспокоящего оранжевато-желтоватого оттенка, имеющая каплеобразную форму пламени свечи, но со срезанной верхушкой («чипполино» без волос) и упрощенной, по сравнению с человеком, внутренней светящейся структурой.
Факт существования этих созданий не является сам по себе большой новостью: некоторые сведения о них можно почерпнуть из древних китайских книг, повествующих о так называемых лисах. Новостью является их активное вторжение в близлежащие пространства сновидений, начиная с лета 92 года, а также массовость их появлений, появление их группами и ощущение, что они нашли себе хозяев, т.е. примкнули к какой-то более жесткой и уверенной в себе системе силы.
При описании л и с возникает трудность, связанная с тем, что речь идет об их экспансии не только в пространства сновидений: судя по всему, участились случаи их рождения в человеческом облике (или приобретения его другими путями) в реальной жизни. 0 них можно сказать, что это не-люди, т.е. те, кто еше не стал людьми, хотя внешне выглядят как люди (имеют форму человека). Суть этого процесса, возможно, связана с тем, что нишу, высвобождающуюся в процессе перехода человечества в иное качество, начинают заполнять сущности, которым в своем развитии только предстоит пройти человеческую стадию.
С другой стороны, если выйти за наиболее распространенные эволюционные оккультные описания и исходить из того, что каждый класс сущностей в мироздании имеет свой собственный путь развития, то наиболее вероятной причиной нашествия л и с о в может быть их потребность в определенной энергии. которую они получают при близком соседстве с людьми.
Сновидческий опыт показывает, что л и с привлекает (и в этом также проявляется их отдаленное сходство с огневками) человеческий душевный мусор — бесформенные остатки нашей эмоциональной жизни, с которыми мы не расстаемся вовремя: страхи, подозрения, необоснованные притязания к объектам нашей длительной и застойной привязанности. В отличие от огневок, которые резонируют на очень интенсивные, болезненные в своей безмерности страсти, л и с больше привлекают камерные вещи с гнильцой, с душком, а также имеющие непосредственное отношение к сфере именно половых отношений, т.к. у них, судя по всему, в сновидениях очень мало выражены половые отличия.
Взаимоотношениям с л и с а м и в снах обычно соответствует усиление в отношениях наяву настроений неискренности, подозрительности, лжи, двусмысленности, двурушничества, амбивалентности, недоверия, сомнительности ситуаций. Обычно необходим целый период, иногда до нескольких лет, общения с л и с а м и во сне и наяву, для того, чтобы были извлечены необходимые человеку знания. Их можно выразить как необходимость хорошо проветривать все, что касается эмоциональной жизни, особенно любовных отношений, не создавая замкнутых на себе областей, зацикленных аффектов, душных пут повышенной опеки и подозрительности к тем, кого мы любим, — лисы учат однозначности наших чувств и решений. Труднопонимаемой стороной отношений с лисами является эффект укрепления воли и целостности, возникающий у людей; еше труднее постичь некие токи особого знания о бессмертии, может быть, не для человека предназначенного (по способу достижения), но как возможность — открывающая общий для всех живых далекий свет.

Л и с ы наяву обладают свойством намагничивать нашу волю в направлении страсти прежде всего половой: они способны порождать очень глубокую привязанность к себе, часто ослепляющую. Между тем, им самим внутренне в такой интенсивности зачастую неведомы и просто недоступны эти чувства, а особенно высокие проявления любви.
Они питаются энергией привязанности и любви, по всей видимости, потому, что не могут ее сами порождать, производить, хотя иногда они могут научиться этому.

Л и с ы могут сильно запутать судьбу человека благодаря своей способности придавать исключительно привлекательность и магнетизм периферийным и опустошающим по своей сути линиям развития. Но правильное взаимодействие с ними дает много знания, мудрости и возможность оживлять волевую сферу сущностных интересов человека.

Не следует понимать совершенно буквально эти сведения, тем более что в повседневной жизни встречаются не только, так сказать, чистокровные лисы в человеческом обличье, но и лисы как бы наполовину, на четверть или просто люди, в силу этих или иных своих обстоятельств сильно помеченные особой лисьей энергией или способами взаимодействия.

Как бы то ни было, максимум, что можно сделать в отношении с л и с а м и во сне и наяву — это попытаться провести их дальше с помощью нашей любви (способность любить — основное отличие между ними и нами), если мы чувствуем себя достаточно сильными и это совпадает с нашим решением о том, что для нас является действительно необходимым. Минимально, что можно и необходимо сделать — не бояться их, потому что страхом они могут питаться так же, как любовью.
Другой тип сущностей, встречающийся в сновидениях о б о л о к и — трудноописуем, потому что они не принадлежат нашему миру, и их мир удаленней чем миры огневок, а те формы, в которых мы видим их в своих снах — это проекции нашего подсознания, не имеющие отношения к их действительной форме. В своем исконном мире с человеческой точки зрения они почти абсолютно неподвижны, но обладают достаточной силой, чтобы притягивать сновидящих в удаленное пространство сновидческого мироздания, населяемые ими.
Взаимодействия и отношения с о б о л о к а м и развиваются очень медленно — годами. Первые их вмешательства в путь сновидца проявляются вначале как присутствие чего-то чужеродного, чуждой энергии, которая отклоняет сновидца от привычных путей и состояний во сне. Со временем эта энергия становится иногда видна сновидцу как нечто невообразимое, особого пепельно-серо-черноватого цвета с преобладающим качеством полной чужеродности и пока еще смутного дискомфорта. На следующей стадии сновидящий как бы помимо своей воли оказывается уносимым этой силой, которой невозможно сопротивляться. Само пребывание в мирах о б о л о к о в сновидец обычно долгое время не в состоянии вспомнить из-за удаленности особенностей восприятия мира оболоков от привычных сновидческих настроек. В воспоминаниях фигурируют странно сплетенные между собой живые на свой манер существа, более напоминающие огромные корни или ветви дерева каучуково-черного цвета, живущие в среде, напоминающей белесо-серую воду, иногда имеющую холодные, неестественно синие и синюшные оттенки.
О б о л о к и, судя по всему, испытывают потребность в некоторых энергиях человека. И хотя, согласно многим источникам, нужную им энергию выделяет человек, находящийся в состоянии страха и ужаса, можно предположить, что страх и ужас — это то, что остается в человеке, а то, что берут у человека — это обратная сторона: энергия радости, оптимизма, воодушевленности,- т.е. легчайшие и светлейшие составляющие целостности человека, — энергии, нехватка которых действительно остро ощущается в мирах о б о л о к о в.
В отличие от огневок и лисов, о б о л о к о в не интересуют энергия любви и страсти, — она их скорее отталкивает. Это можно понять, если рассматривать способ жизни оболоков,- а бытие и сознание оболоков, видимо, представляет единый организм, в котором почти отсутствует индивидуальное начало, как очень своеобразный и плоский (с человеческой т.з.) эрос, т.е. бытие вместе. Оболоки, несомненно, обладают гигантскими объемами знания в самом обобщенном смысле этого слова, и сновидец, взаимодействующий с ними, может получать эти знания взамен своей энергии. Однако сам род этих знаний настолько чужд сущностно человеческому пути, что целесообразность подобного бартера очень сомнительна.
Важно помнить, что в нашем повседневном мире оболоки никогда не присутствуют непосредственно даже на самых тонких планах, — их природа и скорость бытия несовместимы с условиями нашего мира. Вместе с тем, есть основание предполагать, что наш мир является в течение достаточно длительного периода времени (не менее 10000 лет), объектом их пристального внимания и некоторых очень медленно и скрытно развивающихся манипуляций. целью которых. видимо, является облегченное получение необходимой им человеческой энергии.
Эти манипуляции производятся при помощи проецирования из мира оболоков некоторых знаний и идей, в том или ином виде входящих в состав человеческих форм развития.
К такого рода идеям, в первую очередь, следует отнести идею коллективного бытия людей как бытия клеток одного организма, при которых игнорируется индивидуальность.
К счастью, этот способ бытия вместе все же является сущностно человеческим: действительно человеческий способ совместного бытия скорее похож на птиц, образующих стаю, или звезды, соединяющиеся в созвездия. Однако эта подложная идея, которую можно уподобить Подсадной Утке, в тех или иных вариациях вошла в плоть и кровь множества религиозных, философских и, соответственно, политических систем: самые безобидные ее интерпретации мы находим в индуистских пантеистских источниках и экологических воззваниях, а самые безжалостные — в политических режимах типа империи инков и сталинской машины или «Аум Синрике».
Т.о. можно предположить, что все социальные формы, объединяющие людей будь то религиозные, криминальные, оккультные или политические структуры и организации в повседневной жизни которых, вопреки декларируемым принципам, начинает преобладать отсутствие радости, воодушевленности и оптимизма, которые абстрактным понятием долга или вины (греха), такого рода формы в той или иной мере являются коллективными поставщиками знергии для оболоков.
Для людей, бессознательно или сознательно, прямо или опосредованно взаимодействующих с миром оболоков, характерно преобладание серовато-белесых, иногда свинцово-серых тонов с особой структурой мелкоизорванных перепутанных нитей (или чешуйчато-мелкосетчатой) в их светимости — обычно над головой, по левой стороне. Ощущение чего-то серого может возникать просто от общения с ними. Характерной ловушкой в биографиии такого рода людей является страх страха, который парализует их способность быть цельными и воспринимать незамутненно мир. Психологический их портрет дополняется иногда маскируемым, но неизбежно присутствующим хотя бы в их поведении пессимизмом, скептицизмом, ожиданием худшего; отсутствием живой радости и присутствием неживых ее суррогатов и имитаций. Чуть менее специфична питаемая ими слабость к излишней рациональности и ментальности. В общении с ними чаше всего присутствует холодок, переходящий в холод.
Несмотря на общее впечатление некоторой безжизненности, эти люди очень хорошо защищены и сильны: они зачастую выходят невредимыми из невероятно опасных ситуаций.
Однако их сила не ощущается как обычная сила сильных людей,- наоборот, они могут вызывать впечатление слабых или бессильных. Их сила как бы не со знаком плюс, не сила присутствия, а сила со знаком минус — сила отсутствия. И это именно та сила, которая в памяти сновидящих непостижимым образом уносила их в миры оболоков, — непостижимо, потому что это не сила, хватающая и несущая, а сила, неотвратимо убирающая то, что держит и то, чем держишься,- больше всего она напоминает антигравитацию. Не впадая в дьявологию, можно сказать, что оболоки умеют защищать своих клиентов.
Однако если быть точнее, необходимо отметить, что о б о л о к о в нельзя отнести к сугубо паразитическим формам жизни мироздания, — для них характерен тип отношений «ты мне — я тебе», т.к. они всегда как бы дают что-то взамен, хотя эти дары и весьма сомнительны для человека, склоняя его к очень двусмысленным путям.
Проблема для ищущих, однако, заключается в том, что без обладания или, на худой конец, без понимания такого рода «темной отрицательной энергии», по всей видимости, достижение для человеческих существ реального бессмертия и реальной свободы весьма и весьма проблематичны и маловероятны.
Х и р у р г и — достаточно малоизученный класс существ, которые активизировались в сновидческой жизни планеты за последние годы. В сновидениях они никогда не бывают одеты в белые халаты, — их спецодежда особого фисташково-бирюзового «медицинского» цвета различных оттенков. Их одежда просторна, без застежек спереди, голова скрыта под чем-то, подобным медицинской шапочке или колпаку. Их одежду приходится описывать так подробно, потому что неизвестны случаи, когда какой-либо сновидящий увидел бы их светимость или хотя бы внятно разглядел лицо.
Во снах они производят разнообразные хирургические операции над сновидцем или другими людьми: от мелких (удаление испорченного зуба) до полных и скурпулезных расчленений всех членов и органов с последующей очисткой и полным восстановлением целостного организма.
Все сновидцы отмечают отсутствие у пациентов страха или беспокойства по поводу операции, ощущение что это как бы к лучшему. И это «как бы» сродни какой-то неясности и недоумению по поводу того, что светимость и лица этих существ невозможно разглядеть.
Как выразился один из сновидцев, может быть, это не существа, а орудие? Достаточно часто подобные сновидения совпадают с началом улучшения здоровья.
С другой стороны, у «оперируемых во сне» нередко возникает чувство, что вторжение происходит не только и не столько в физическое тело, сколь в области более тонкие.
Иногда улучшение состояния здоровья воспринимается как производимое за счет чего-то другого, может быть, не менее необходимого, но менее очевидного. Как бы то ни было, по поводу хирургов — кто знает, может, это и есть их наиболее характерная черта? — невозможно сказать ничего определенного, кроме нескольких странных и бессвязных вещей:
— эти сущности появились в сновидениях не раньше конца 50-х годов ХХ века, — тогда была создана некая основа для их появления.
— существует странный мир, очень похожий на наш, в котором эпоха и ее стиль всегда похожи на 30-е-50-е годы на нашей планете, и населяют ее спокойные худощавые люди(?) выше среднего роста. Технический прогресс в этом мире не пошел дальше земного уровня 50-х годов.
— возможно. на Земле где-то существует культ бирюзового богомола. С начала 90-х годов в дизайне все чаще стали использоваться матовые поверхности глубоких оттенков серого («мокрый асфальт»), серо-зеленого и серо-бирюзового, а также специфические вздуто-трапецевидные с закругленными углами формы, отдаленно ассоциирующиеся ассоциирующиеся с насекомыми
— единственное на земле, что напоминает операции х и р у р г о в — Пачита и филиппинские хиллеры, однако без медицинских аксессуаров.
С середины 92 года, вначале на самых отдаленных, а затем и на все более близких планах в сновидениях появились человекоподобные сущности, выглядящие как наиболее древние из всех, которых приходилось видеть сновидящим. С ликами цвета пергамента и очень старого золота, с оспинками, как на бронзовых бюстах, они двигались как бы в тоннеле обратного времени, приближаясь к той части Мироздания, где находится наш мир. Они производили впечатление настолько древних, что смысл их появления не казался печальным: они возвращались, чтобы рассыпаться, умерев навсегда, вместе с неким грузом, который был с ними.
Они были как камикадзе света, ибо их груз и был светом очень древним, забытым и, видимо, крайне необходимым именно сейчас нашей Ойкумене.
Летом 92 года П а м я т н и к и вошли в максимально доступные для многих сновидящих тонкие планы, откуда воспринимались по-разному, но со многими совпадениями по сути: немыслимая древность их знания, несомненно антропоморфная (гуманоидная) духовность, неимоверная плотность золотисто-янтарных энергий, намерение соединить как бы две ветви знания: Северо-(Западную) и (Юго)-Восточную. Впоследствие некоторым ищущим удалось вступить с Ними в контакт не только в сновидениях, но и на окраинах бодрствующего сознания.
Результатом этого стали произошедшие во многих местностях странные посвящения, последствия которых, судя по всему, уже проявляются и будут проявляться весьма длительное время на материальных и иных планах. Вопрос о том, кто были эти сущности, остается открытым, несмотря на множество предположений, высказанных по этому поводу. В любом случае, участники посвящений, связанных с П а м я т н и к а м и, встречались не более и не менее чем с самими собой, т.е. со своей целостностью.
В настоящее время П а м я т н и к и отсутствуют в доступных пространствах сновидений,- они выполнили свою миссию, какой бы она ни была, и сделали это безупречно.
Но тем сновидящим, которым П а м я т н и к и подарили целые мешки пергаментных свитков и папирусов, есть смысл не забывать об этом никогда. Хотя бы потому, что с тех пор ничто не осталось прежним.
Среди многообразия населения снов могут быть упомянуты такие формы, как Г е б б л и н ы, выглядящие как монахи в темно-серых или черных рясах, под капюшонами которых вместо лица скрывается либо нечто волчьеобразное, либо пустота. Они хищны, безжалостны и стремительно неотвратимы, и появляются, как правило, слева, когда в мире спит все.
Рассматривать их как самостоятельный класс сущностей, по всей видимости, не совсем правомерно. 0 них скорее можно говорить как о присущей нашей планете форме падения некоторых сущностей, в т.ч. человеческих, а также как о некоторых проблемах нашего подсознания.
Гебблины по сути своей — агрессивные вампиры или полностью отчужденная и непонятная нам наша собственная разрушительность, которые великолепно излечивают нас от несвоевременного пацифизма и филантропии. Иногда они принимают облик наших умерших родственников и близких. Тогда их можно распознать по особому строению губ и рта: как прорезь в бледновато-землистой коже.
Одним из признаков реальности нападения г е б б л и н а в сновидении является ощущение боли в области ниже пупка слева при просыпании. При частых нападениях некоторую защищенность дает пояс или ремень, которым нужно перепоясаться перед сном.
В сновидении г е б б л и н ы производят впечатление трезвых и очень сознательных сущностей, в отличие от большинства зооморфных мерзких тварей. Сновидяший может получить пользу от нападений г е б б л и н а в том случае, если это заставит открыться его волю, и он проснется во сне. Тогда г е б б л и н становится хорошим общеукрепляющим средством.
Некоторые люди в повседневной жизни имеют внешнее сходство с г е б б л и н а м, и это может быть связано либо с каким-то внутренним падением человека, либо с плотным общением с г е б б л и н а м и во снах, накладывающим свой отпечаток.

В связи с этим (см. также лисы), возникает возможность создания некой классификации людей, основанием для которой служит присутствие в восприятии их нечеловеческих, чуждых компонентов, т.е. ксенологическое описание типов людей, с которыми мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни.
М о т ы л и — м е р т в я к и предстают сновидцу как люди, затем как человекоподобные фигуры, закутанные в нечто вроде савана белесоватого цвета; для видящие их светимость подобна истлевшим лохмотьям беловато-бежевого цвета, образующую как бы структуру запеленутой мумии или куколки с некоей темнотой внутри; вся их светимость часто воспринимается как состоящая из дряхлой беловатой пыли, подобно пыльце с крыльев ночных бабочек.
М о т ы л е й — м е р т в я к о в затруднительно рассматривать как самостоятельный класс сущностей; к ним, видимо, относится все, сказанное в этой связи о гебблинах, они принадлежат нашему миру вне всякого сомнения. У них нет лица. Мотыли как бы не вполне живы, достаточно статичны, не очень сознательны. Они способны окутывать своей мелкопылистой энергией и затормаживать некоторые жизненные процессы.
При наличии страха у сновидца мертвяки могут досаждать несколько сильнее, опустошая и запутывая путь. Судя по всему, их привлекают некоторые энергии, сопутствующие половым вожделениям и порокам — т.е. ситуации, в которых человек не может реализовать практически свои сексуальные особенности и желания, конденсируя в своем воображении социально или ситуативно табуированные формы половой жизни.
Преобладающая энергия общения с мотылями-мертвяками — беловатая душновлажная, во снах выглядящая иногда как желеобразные бесформенные массы или потеки белесо-бежеватого оттенка.
В отличие от лисов, их почти не интересует диапазон эмоциональных энергий — т.е. энергии сердечной любви и страсти. В ситуациях с мотылями-мертвяками сновидящим лучше заниматься половой жизнью все-таки наяву, а не в воображении или сновидении, или не беспокоиться об этом вообще.
Очень высокие, часто светловолосые, хорошо сложенные светящиеся чистейшим золотым светом люди в снах могут быть, конечно, и нашими собственными высшими аспектами, но есть основания думать, что иногда в таком облике появляются и сущности очень высокого порядка, имеющие непосредственное отношение к человеческому пути — Х р а н и т е л и .
Они хранят путь возвращения к нашим Настоящим Родителям, если говорить по-китайски. Во всяком случае, общение с ними безусловно благотворно во всех отношениях, и их энергетический поток среди множества других воспринимается во снах как наименее чуждый, а точнее — как самый настоящий, истинный, родной, давно разыскиваемый нами.
По всей видимости, любое общение с ними — это удача, но у удачи свои пути, и опыт взаимодействия с Хранителями, видимо, относится к наиболее индивидуальным и глубоким процессам, и поэтому наше обобщение на этом заканчивается.

СВОИ СРЕДИ ЧУЖИХ, ЧУЖИЕ СРЕДИ СВОИХ,
ЧУЖИЕ СРЕДИ ЧУЖИХ, СВОИ СРЕДИ СВОИХ

(ксенологическая классификация человеческих типов)

Ксенология только начинает выделяться в самостоятельно оформленную науку, хотя совершенно очевидно, что все духовные и научные искания и самопознание человечества на протяжении всей его истории, в том числе и постантропоцентристской, основывались именно на ксенологических дихотомиях: известное-неизвестное, наше-чужое, человеческое-нечеловеческое, здешнее-Иное и т.д.
Более того, рациональная история человечества является продуктом этих дихотомий. Другими словами, во все времена своего существования человечество и люди сущностно самоопределялись при помощи отождествления себя с «человеческим» и разотождествления (переходившим, зачастую, со временем в отождествление, как продолжение себя в неизвестное) с чужим, «нечеловеческим».
Однако, в отличие от всех остальных наук, достаточным основанием для существования которых является неочевидное в силу своей вопиющей очевидности — единство мира, краеугольным камнем для существования ксенологии, помимо этого, является истинная мера отличия человека и человеческого от всего остального мира и остальных путей,- отличие, которое при глубоком и трезвом анализе не так очевидно, как представляется и трудноотделимо, потому что именно это отличие всегда есть само-определение.

Основанием для нашей классификации служит различение в нашем восприятии определенных типов людей и их проявлений не-человеческих, чуждых компонентов. Эта классификация, естественно, не соответствует описанию расовых, психологических, социальных, географических, анатомических, зодиакальных и пр. отличий людей, т.к. все перечисленные особенности являются человеческими. Нас же будет интересовать нечеловеческое.
Не имея возможности (бытийной) сформулировать объективное определение человеческого (т.к. в любом случае это лишь само-определение), мы надеемся, что это определение, тем не менее, косвенно, не прямо присутствует в нашей классификации, возникая как рисунок вещи возникает из карандашных штрихов, которые этой вещью не являются.

Другая трудность, подстерегающая неизбежно при изложении этой классификации, — объяснение причин возникновения нечеловеческого в людях,- будет в меру возможностей разрешаться по ходу повествования.
Т.е. речь в классификации пойдет о существах, имеющих физическую форму людей.
Самая обобщенная ксенологическая структура человечества с этой точки зрения выглядит так:
а) те, кто еще не люди
б) те, кто уже не люди
в) те, кто, несмотря на свою физическую человеческую форму, людьми не были и не будут.

ТЕ, КТО ЕЩЕ НЕ ЛЮДИ.

Л И С Ы в повседневной жизни, как правило, обаятельны, подвижны, живы. Однако при внимательном отношении к ним всплывает впечатление некоей их внутренней застылости и ощущение, что им чего-то не хватает в их душевном составе. Причем это отсутствие воспринимается не как пустота от чего-то изъятого, а как отсутствие места для чего-то весьма тонкого и естественно человеческого или как иной способ жизни в этом месте душевной жизни. Это «что-то» в общении с ними трудно уловимо: вначале обращает внимание на себя то, что их тончайшие эмоциональные переживания и соотношения являются больше имитацией (или мимикрией) и в этом могут отчасти напоминать некоторые психические особенности формирования личности в подростковый и юношеский период.
Однако имитация лисами тонкостей сердечных, и это существенно, не носит характер отражения или лжи: они бессознательно как бы вытягивают наружу из тех, с кем общаются, определенные эмоциональные диапазоны, вследствие чего происходит некое отчуждение восприятия и это экстереоризированное уплотнение эмоций воспринимается как присущее лисам. Тогда как при внимательном взгляде на вещи можно увидеть, что лисы совершенно отдельны от этого сгустка в процессе общения и впитывают в себя лишь свет интенсивности этих чувств, но не смысл и энергию их.
Характерным является впечатление (при подобном угле зрении), что лисам что-то нужно от тех, с кем они общаются, но эта нужда в сути своей не связана напрямую ни с жизненными, ни с социальными, ни с эмоциональными проблемами. Иногда создается впечатление, что лисы двурушничают, манипулируют, интригуют, преследуя скрытые цели, хотя на самом деле они большей частью бессознательны относительно того, что они хотят на самом деле. А когда двурушничают сознательно, их собственные внутренние мотивации и объяснения не основываются на осознании своих сущностных интересов, а имеют вид обычной корысти и выгоды или других общественных причин- от самозащиты до самоутверждения и соображений карьеры.
О причинах, порождающих этот тип, высказано множество предположений. В нашем описании речь все же будет идти не о преобладании т.н. животного состава в душевной жизни и способах поведения (хотя некоторые подвиды этого класса и будут обозначены названиями животных), а о нечеловеческом, в сущностном смысле.
Что же на самом деле нужно лисам от людей? В понимании этого может отчасти помочь обзор версий, объясняющих причины жизни этих существ рядом с нами. Некоторые оккультные традиции, (в которых сущности, сходные с описываемыми здесь «лисами», называются «сандманы», «песчаные люди»), в качестве объяснения предлагают эволюционную идею. Со всеми модификациями эволюционная гипотеза выглядит так: в нашем мире есть сущности, которым в своем развитии лишь предстоит пройти человеческую стадию.

Судя по типичной ситуации отношений лисов с людьми — а это ситуация неразделенной любви-страсти к лисам со стороны людей — способность любить и любовь — и есть то, что наличествует в сущности людей и отсутствует или неразвито в душевном составе лисов. Здесь своеобразны и причины неразделенности, невзаимности: лисы не могут ответить взаимностью по той простой причине, что не могут дать того, чем не обладают: им нечем резонировать в ответ человеческому, т.е. они не располагают свободой выбора. Это, однако вовсе не означает, что лисы неспособны на привязанность, — достаточно часто они по-своему очень преданны партнеру, ценят и уважают его.
Более того, лисы переживают какие-то состояния, которые внешне очень сходны с психическими реакциями влюбленных и любящих людей, включая страдание и сострадание. Их отличие от таковых у незрелых и учащихся любить людей достаточно трудно уловить. Их даже не действия, а движения в сторону объекта любви слишком практичны (прагматичны), им мало- или недоступны стороны любви, связанные с безмерностью. Но прежде всего для них неуловима ясность смысла человеческой любви: формы их любви бессознательно обусловлены стереотипами — социальными, культурными штампами из житейских историй или фильмов, книг.
Сложно понять, что это опять-таки не ложь, а делание уроков при чужом фонаре. В одном можно быть уверенным: лис сумеет довести интенсивность света в фонаре до максимума. Почти неуловимое ощущение, которое специфично для ситуации лисы и любви: даже в моменты наивысшей яркости нет-нет да и виден очень внимательный ученик с немножко угловатым, но крепким телом, добросовестно и невовлеченно наблюдающий за всем происходящим.
Любовь лисов заканчивается на берегу, омываемом беспредельностью саморастворения любви, т.е. там, где заканчивается любовь к себе и начинается любовь как бесконечность.
У этого нескончаемого прибоя формируется что-то, недостающее им для шага в непостижимое.
Они очарованы далью, но не могут войти в воду.
С другой стороны, если рассматривать лисов вне эволюционного аспекта, т.е. не имея в виду, что промежуточная цель их развития — полностью стать людьми, тогда смысл их рождения в человеческой форме затуманивается, хотя очевидно, что в любом случае речь идет об энергетических интересах. Но при внеэволюционном взгляде очевидней становится специфика знаний, получаемых людьми при контактах с лисами.

Лисы обладают свойством способствовать развитию прежде всего нашей волевой сферы.
Они порождают очень глубокую привязанность к себе, часто ослепляющую, и граничащую с одержимостью. Взаимодействие с ними при благоприятных обстоятельствах учат однозначности и определенности наших решений. Сфера влияния лис расширилась в последние времена, по всей видимости из-за того, что местом слабости человека стала именно сфера эмоционально-половая по сравнению с теми периодами развития человечества, когда таким местом слабости была зона физических страданий и витальных интересов.
Исследуя исчезающую на время взаимоотношений с лисами грань нашей целостности — а ею будет обратная сторона привязанности, несвободы, — освобожденность, можно сказать, что лисы напоминают нам, что любовь относится к свободе как дыхание к воздуху. Совпадение же нашей любви с нашими сущностными интересами возможно лишь после пробуждения воли, как непреложности нашего движения к свободе.
Обладая свойством доводить накал нитей света нашей страсти до максимальной интенсивности, эти взаимоотношения рано или поздно побуждают нас совершать действия, разрушающие камерность, застойность и гнильцу наших чувств и действий, основой которых является самообман, наша жалость к самим себе и страдания по поводу окружающего мира, который почему-то не желает разделить нашу пакостную любовь к самим себе.
Не следует понимать совершенно буквально эти сведения о лисах, тем более, что в повседневной жизни встречаются не только, так сказать, чистокровные лисы в человеческом обличье, но и лисы как бы наполовину, на четверть или просто люди, в силу тех или иных обстоятельств рождениях и судьбы помеченные особой лисьей силой или способами взаимодействия. В последних случаях, кстати, нередок великолепный в своей красоте процесс перерождения в людей,- предваряемая страданиями вспышка нового уровня настоящего.

Ал. Панов «Школа сновидений» в двух книгах, с приложением и картой начальных странствий.
Издательство: Литературный фонд «AXUL Z». Республика Молдова, Кишинев, 1997