Джебран Халиль Джебран.
Отрывки из книги «Безумец. Его притчи и стихи», Афоризмы из сборника «Песок и пена», Пророк.
Отрывки из книги «Безумец. Его притчи и стихи»
Пер. с английского В. Марков (Ленинград «Художественная Литература», Ленинградское отделение 1986).
***
Ты спрашиваешь, как я стал безумцем. Случилось это так.
В незапамятные времена, когда многие боги еще не родились, я очнулся от глубокого сна и увидел, что мои маски похищены — все семь масок, которые я сам вылепил и носил в семи жизнях,- и я, без маски, пустился бежать по людным улицам с воплем: «Воры, гнусные воры!»
Мужчины и женщины насмехались надо мной, а иные, в испуге, прятались в домах.
Когда я вбежал на рыночную площадь, один юноша, стоявший на кровле дома, воскликнул: «Глядите, глядите, безумец!» Я поднял на него взор, и солнце впервые поцеловало мое голое лицо. Впервые солнце поцеловало мое голое лицо, моя душа вспыхнула любовью к солнцу, и маски сделались лишними. И в исступлении я вскричал: «Блаженны, блаженны воры, похитившие мои маски!»
Так я стал безумцем.
В этом безумии я открыл для себя свободу и безопасность; свободу одиночества и безопасность от того, чтобы быть понятым, ибо те, кто понимает нас, порабощают в нас нечто.
Но не пристало мне слишком кичиться своей безопасностью. Даже Вору в тюрьме и тому грозит опасность от другого вора.
ПУГАЛО
Однажды я спросил у пугала:
— Неужто тебе не надоело стоять посреди этого заброшенного поля?
И услышал в ответ:
— Пугать ворон — радость такая большая и глубокая, что мне это никогда не надоест.
— Верные слова! — согласился я, немного поразмыслив.- Мне и самому эта радость знакома.
— Только тому она знакома, кто набит соломой,- промолвило пугало.
Я ушел тогда, не зная, что и думать — польстить мне оно хотело или унизить?
Минул год, пугало за это время сделалось философом.
И когда я вновь проходил мимо него, я увидел, как две вороны вьют гнездо у него под шляпой.
МУДРЫЙ ПЕС
Раз мимо котов, собравшихся вместе, шел один мудрый пес. Подойдя к ним ближе и заметив, что они чем-то заняты и не обращают на него ровно никакого внимания, он остановился.
Тут, из самой их середины, выступил большой важный кот, обвел всех взглядом и вымолвил:
— Молитесь, братья! И когда, отринув всякие сомнения, вы станете возносить молитвы одну за другой — истинно говорю вам, мыши тогда посыплются на вас дождем!
Заслышав такие речи, пес рассмеялся про себя и пошел прочь, бормоча: — До чего же слепые и глупые эти коты! Ведь сказано в Писании, и я, как и мои
предки, доподлинно знаю, что в награду за молитвы, благочестие и веру с неба сыплются дождем не мыши вовсе, а кости!
О ДАЯНИИ И ПРИЯТИИ
Жил некогда на свете человек, у которого было несметное число штопальных игл.
Однажды к нему пришла мать Иисуса и попросила:
— Друг, сын у меня собрался в храм, но у него прохудилась одежда, и мне нужно ее починить. Не дашь ли ты мне иглу?
Тот отказал ей, зато прочел наставление о Даянии и Приятии, густо пересыпанное учеными словами, дабы она передала его своему сыну прежде чем он отправится в храм.
МУДРЫЙ ЦАРЬ
Во время оно правил далеким городом Вирани могущественный и мудрый царь. Могущество его повергало в страх и трепет, а мудрость внушала любовь. В самом центре Вирани стоял колодец с прохладной прозрачной водою. Все обитатели города и даже сам царь и придворные вельможи пили из него воду, ибо другого колодца не было.
Однажды ночью, когда все уже спали, в город явилась ведьма и влила семь капель лютого зелья в колодец, и примолвила:
— Пусть отныне всякий испивший этой водицы лишится рассудка!
Утром все горожане, кроме царя и его главного советника, напились той воды и безумие завладело их рассудком — сбылась ведьмина ворожба. Весь день в переулках и на рыночных площадях люди только и делали, что шептали друг другу на ухо:
— Царь обезумел… Наш царь и его советник повредились в уме… Виданое ли дело, чтоб нами правил обезумевший царь! Долой его с трона!
В тот вечер царь велел наполнить золотой кубок водою из колодца. И когда ему принесли кубок, он отпил большой глоток и дал испить той воды своему советнику.
И буйное веселье охватило далекий город Вирани, ибо к царю и его советнику вернулся разум.
НОВОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ
Минувшей ночью я открыл новое наслаждение и только задумал изведать его, как в тот же миг к моему дому ринулись ангел и дьявол. Они столкнулись в дверях и схватились друг с другом из- за новозданного наслаждения. Один кричал: «Это порок!»
— «Нет, это добродетель!» — кричал другой.
МОГИЛЬЩИК
Раз, когда я хоронил одно из моих умерших «я», проходивший мимо могильщик проговорил:
— Из всех, кто хоронит здесь своих мертвецов, ты один мне по нраву.
— Рад это слышать,- сказал я,- но чем же я так полюбился тебе?
— А тем,- отвечал он,- что другие приходят и уходят с плачем, один ты приходишь с улыбкой и уходишь с улыбкой.
«ПОРАЖЕНИЕ»
О Поражение, мое Поражение, одиночество и отчужденность,
Ты мне дороже тысяч и тысяч побед, Слаще для сердца, чем вся слава мира.
О Поражение, мое Поражение, познание себя и вызов. В тебе я вижу, что я еще молод, и легок мой шаг, И я избегну ловушки вянущих лавров. В тебе я нашел умение испытывать счастье наедине с собою. В тебе я нашел радость отверженного и презренного всеми.
О Поражение, мое Поражение, блистающий меч и щит, В твоих глазах я прочел: Взойти на трон — значит продаться в рабство, 5ыть понятым — значит стать вровень со всеми, А быть осознанным — значит достигнуть предела И спелым яблоком пасть на потребу толпе.
О Поражение, мое Поражение, смелый мой спутник, Только ты станешь внимать моим песням, слезам, молчанью, Только ты мне расскажешь о взмахе крыльев, О нетерпении морей, О горах, горящих в ночи, Только ты взойдешь на вершину крутой, скалистой души.
О Поражение, мое Поражение, бессмертная мояхрабрость, Мы с тобой засмеемся с грозой заодно. Мы с тобой похороним все, что умерло в нас, И встанем под солнцем, исполнясь волей, Вселяя страх.
ЛИЦА
Я видел лицо — тысяча выражений играли на нем, и другое лицо, которое словно литое хранило одно-един-ственное, застывшее на нем выражение. Я видел лицо, сквозь маску которого проступало таимое под нею уродство, и другое — лишь сняв с него маску, можно было разглядеть, сколь оно прекрасно.
Я видел старое лицо, сквозь морщины которого проглядывало ничто, и другое, нежное, в чертах которого напе-чатлелось все. Я читаю по лицам и прозреваю подлинность, сокрытую в их глубине, потому что смотрю сквозь пелену, сотканную собственными глазами.
РАСПЯТЫЙ
— Распните меня! — молил я людей.
— Зачем нам брать грех на душу? — возразили они мне.
— Что как не распятие безумцев поможет вам возвыситься? — сказал я.
Они вняли моим словам и распяли меня. И это дало мне покой.
И вот, когда я висел между землею и небом, они подняли головы и посмотрели на меня. И возвысились, ибо никогда прежде не подымали головы.
Вдруг из толпы раздался чей-то голос:
— Какую вину ты хочешь искупить?
— Ради чего приносишь себя в жертву? — допытывался другой.
— Не льстишь ли ты себя надеждой такой ценою приобресть мирскую славу? — спросил третий. Тут четвертый воскликнул:
— Смотрите-ка, он улыбается! Возможно ли, чтоб он простил такую боль? И я ответил всем им:
— Пусть только одно останется в вашей памяти — что я улыбался. Я не искупаю вину, не жертвую собой, не ищу славы; и мне нечего прощать. Меня томила жажда и я молил вас дать мне моей крови, чтобы напиться. Ибо что еще может утолить жажду безумца, как не его собственная кровь? Я немотствовал и просил, чтобы вы ранили меня и раны те стали мне устами. Я был в узилище ваших дней и ночей и искал врата в безмерно большие дни и ночи.
И теперь я ухожу, как ушли доселе распятые. Но не думайте, что распятие истощает наши силы. Ибо нас должны распинать все большие и большие люди между все более великими землями и великими небесами.
АСТРОНОМ
В тени храма мы с другом увидели сидевшего в одиночестве слепца.
— Вот мудрейший человек в нашей стране,- сказал мне друг.
Простившись с ним, я подошел к слепцу и приветствовал его. Мы разговорились и немного погодя я спросил:
— Прости мне мой вопрос, с коих пор ты перестал видеть?
— Я родился слепым,- промолвил он.
— И какую же тропу мудрости ты избрал? — поинтересовался я.
— Я астроном,- ответил слепец, и, приложив руку к груди, добавил: — Вот за этими солнцами, лунами и звездами я наблюдаю!
ГЛАЗ
Однажды Глаз сказал:
— За этими долинами я вижу гору в синеватой дымке тумана. До чего же она красива!
Его слова долетели до Уха, которое напрягло свой слух, а потом удивленно спросило:
— Где же тут гора? Что-то ее не слыхать.
— Я все пытаюсь нащупать ее или хотя бы дотронуться до нее, да все напрасно — ничего похожего на гору не нахожу,- промолвила Рука.
— Никакой горы здесь нет, я не слышу ее запаха,- изрек Нос.
Тут Глаз посмотрел в другую сторону, и все разом заговорили о чудном наваждении, которое примерещилось ему, и сошлись на том, что с Глазом творится что-то неладное.
ДВА УЧЕНЫХ МУЖА
Некогда в древнем городе Афкяре жили два ученых мужа, каждый из которых ненавидел учение другого и старался всячески принизить его. Ибо один отрицал существование богов, другой же в них верил.
Однажды они повстречались на рыночной площади и, окруженные толпой своих почитателей, затеяли спор касательно того, есть боги или нет их. После долгих препирательств они разошлись.
В тот вечер неверующий отправился в храм и, простершись пред алтарем, молил богов простить его нечестивое прошлое.
А в тот же час другой ученый муж, чтивший богов, сжег свои священные книги, ибо сделался неверующим.
КОГДА РОДИЛАСЬ МОЯ ПЕЧАЛЬ
Когда родилась моя Печаль, я заботливо выхаживал ее и оберегал с нежностью и любовью.
Моя Печаль росла, как и все живое, росла сильная, прекрасная, исполненная прелести и очарования.
И мы с Печалью любили друг друга и любили окружавший нас мир, потому что у Печали было доброе сердце и мое рядом с нею становилось добрее.
Когда мы с Печалью разговаривали, наши дни обретали крылья и сновидения обвивали наши ночи, потому что Печаль говорила ярким языком и мой язык становился рядом с нею ярче.
Когда мы с Печалью пели, соседи садились у окон послушать нас, потому что наши песни были глубокими, как море, и их мелодии были полны причудливых воспоминаний.
Когда мы шли вместе с Печалью, люди провожали нас нежным взглядом и шептали вслед самые ласковые слова. А иной раз посматривали на нас завистливыми глазами, потому что Печаль была благородна и я гордился ею.
Но моя Печаль умерла, как умирает все живое, и оставила меня наедине с моими мыслями и раздумьями. И теперь, когда я говорю, слова свинцом падают с губ. Когда я пою, соседи не хотят слушать моих песен. Когда иду по улице, никто даже не взглянет на меня. И только во сне я слышу, как кто-то сочувственно говорит:
— Глядите, вот лежит человек, чья Печаль умерла.
… А КОГДА РОДИЛАСЬ МОЯ РАДОСТЬ
А когда родилась моя Радость, я взял ее на руки и, взойдя на кровлю дома, вскричал:
— Приходите, соседи, посмотрите, что за Радость сегодня родилась у меня! Приходите, люди добрые, поглядите, как она беззаботно веселится и смеется под солнцем!
Но, к моему великому изумлению, ни один из соседей не пожелал посмотреть на мою Радость.
Семь месяцев подряд каждый день я всходил на кровлю дома и возвещал рождение Радости, однако никто не внимал моим словам. Так мы и жили, я и Радость, в полном одиночестве, и никому не было до нас дела.
И вот лицо Радости сделалось бледным и печальным, потому что ничье другое сердце, кроме моего, не восторгалось ее очарованием и ничьи другие губы не касались поцелуем ее губ.
И вот Радость моя умерла — не вынесла одиночества.
И теперь я лишь тогда вспоминаю умершую Радость, когда вспоминаю умершую Печаль.
Но память — это осенний лист, который, прошелестев на ветру, умолкает навсегда.