Владислав Лебедько.

Страница 2 из 3

Посылаю вам главу из книги Владислава Лебедько «Хроники российской саньясы». Честно признаюсь, читала только первый том. Их существует сейчас четыре («Хроники…» за количество серий кто-то с юмором прозвал эзотерической Санта-Барбарой), плюс ещё ряд писаний автора. Надеюсь, остальные тома мне скоро тоже попадутся, я с удовольствием с ними ознакомлюсь.

Владислав Лебедько родился в 1966 году, получил образование физика, потом образование психолога. Разработал метод исследования архетипических сюжетов «Магический театр», с 2000 г. активно исследует методы актерского мастерства, является действующим психотерапевтом.
О книге могу сказать то, что она с литературной точки зрения довольно неровная и представляет собой серию интервью с наиболее интересными людьми из эзотерического движения нашей страны. Главы сильно отличаются друг от друга стилистикой и даже орфографией, что создаёт впечатление небрежности автора и отсутствия редактора. Но в качестве осмысленного чтения книга пошла очень хорошо. Темы и личности, затронутые в ней, крайне интересны сами по себе. Выбрала для вас любопытную и более-менее ровно написанную главу, содержащую умеренный градус безумия (там попадается и больше). Личность её героя — йога Анатолия Иванова вызвала у меня симпатию.
Тем, кто хочет ещё — вот сайт.
На нём первая книга есть полностью, плюс есть фрагменты остальных томов, много информации об авторе и его театре, семинарах, консультациях.

Ольга Арефьева

Хроники российской саньясы

Рассказы о мастерах, живущих не в Гималаях или Мексике, а в России.

Эзотерический андеграунд 60-х-90-х, люди, прошедшие по лезвию бритвы между КГБ и
психбольницами, между фанатизмом и отчаянным разгильдяйством.

Эксперименты над собой, выходящие за всякие рамки, безумный и отчаянный прорыв к
свободе, возможный только с русским «Авось!»

Книга наполнена парадоксами, юмором, и в то же время предельно серьезными и
глубокими откровениями, подсказками к действию для ищущих.

Беспощадный реализм позволил автору пройти между романтикой и цинизмом,
мистификацией и профанацией, красивыми сказками и вульгарной психологизацией.

«Герои этой книги не выдуманы. Они живут среди нас. И подвиг их жизни —
подвиг беззаветного служения своей Родине и людям.
Их добрая слава завоевана мастерством их рук, сознанием высокой ответственности
перед своим делом. Их труд — дело жизни.
Их счастье — в щедром умении делать счастье для других. Их любовь — в любви
к своей Родине и к человеческому братству. Их пример достоин твоего подражания.
Следуй за ними, и ты не ошибешься в выборе своего пути, и слава их труда по
достоинству перейдет к тебе, как к законному наследнику. Будь готов к этому!»
(Михаил Дудин. Предисловие к книге «Мастера: документальные рассказы»
Л. Детская литература. 1977)

Глава 8
Анатолий Иванов

Про «Человека-Легенду» Анатолия Иванова слышали, наверное, многие. Про него
ходила масса скандальных историй, а в конце восьмидесятых были даже какие-то
рекламные ролики, где Анатолий Иванович демонстрировал различные «чудеса». Потом
был еще Центр Йога Иванова…
Я ожидал увидеть «крутого мужика» в «крутой обстановке», — ничего подобного:
скромная квартирка в Купчино и скромный, невысокий и даже, как будто, щуплый
человек:
— Проходите на кухню…
На кухне меня встретил могучий ротвейлер, с которым я пытался найти общий язык,
пока Анатолий Иванович зачем-то ходил в комнату. Вернувшись, Иванов начал рассказ
про свою собаку:
Я старый собачник. А история этого ротвейлера такая: все его предки служили
в концлагерях и были соответствующим образом натасканы. Этот — будучи еще щенком,
— загрыз насмерть ребенка. Хотели его усыпить, да я заступился и взял себе на
воспитание. И ничего, — воспитал! Никто слова плохого не скажет. Но, каждый день
он у меня на специальной дыбе висит (Иванов показывает на стене дыбу — свое изобретение),
— так из него агрессия выходит. Если денек — другой не повисит, — все, — выйдет
из под контроля.
Я, тем временем, глажу собаку, смотрю ей в глаза, — внезапно резкий лай: Иванов
вовремя удерживает ротвейлера от броска на меня.
Вы в глаза ей только не смотрите. Этого она не прощает! Это для нее — вызов!
Постепенно перевожу его от темы собаки, к Саньясе:
16.1.1999.
Анатолий: — Как я начал? Ничего такого особенного, каких-то откровений [произносит
с ироническим акцентом), видений не было. Вообще начинается любое дело как —
формируется интерес.
Влад: — Доминанта формируется.
А: — Да, поэтому я начал не с того, что что-то появилось вдруг. Мои результаты,
это, в первую очередь, результаты огромного труда, огромного объема проделанной
работы.
В: — Ну, все-таки, почему-то именно йога вас заинтересовала? Ведь, в те годы
вся такая информация была под запретом.
А: — Давайте, я вам покажу одну вещь. (Уходит в комнату и возвращается с огромным
количеством «корочек» — дипломов и удостоверений разнообразных видов, цветов
и форматов, завернутых в полиэтиленовый пакет. Разворачивает пакет, высыпая «корочки»
на стол) — Вот, если мы будем смотреть по порядку, то начинал я с того, что закончил
Химико-Технологический Техникум им.Менделеева; кстати, я имел тогда пятое место
по стране на олимпиаде по химии среди студентов ВУЗов. А было это в шестьдесят
девятом году. Это — государственное образование, — не какие-нибудь двухнедельные
курсы…
Дальше. Вот мы берем уже Университет. Факультет прикладной математики и процессов
управления. Не самый легкий факультет, скажем так.
Вот — Институт Физкультуры им.Лесгафта. Это уже для людей, имеющих высшее образование.
Тоже — государственное учреждение. Я сам бегал марафоны. Это все — уже будучи
взрослым человеком.
Вот, пожалуйста, — государственные курсы для людей с высшим образованием на
фотокорреспондента. Я — фотокорреспондент шестого класса. Семь лет — в военной
прессе, в войсках связи, еще в Советское время. Я могу работать в любом издательстве.
Выше шестого класса нет. Выше — только международный класс. Но, самую высокую
квалификацию в пределах этой страны я имею. Все как у Гурджиева (смеется). Все
— государственное, все это — адский труд, не то, что мне ангел сверху подарил
что-то.
Вот, пожалуйста, дальше: курсы охранников. Я могу быть профессиональным убийцей
и охранником. Это — колледж «Защита», — начало девяностых. Там мы изучали всякие
предметы, типа рукопашного боя, изучение оружия и тому подобное. Я имею право
работать телохранителем, охранником, работать в силовых структурах, имею право
на ношение оружия. Мне этого не нужно, но вот с этим (трясет «корочкой «) могу
иметь оружие и работать, как профессионал в самых настоящих боевых структурах.
Я могу драться, могу отвинтить голову, могу пытки делать — все это мы изучали.
Дальше. Вот я — капитан яхты. Это — капитанские права. Я имею право водить
суда мощностью до семисот лошадиных сил. Могу быть капитаном, например, морского
трамвая. В том числе, я — дизелист.
Что касается всякой экстрасенсорики: — вот (показывает несколько дипломов)
пожалуйста, — есть такие «корочки», есть такие, есть диплом по аккупунктуре.
Я — психоаналитик. С красным дипломом закончил Восточно-Европейский Институт
Психоанализа.
Это я уже (показывает следующий диплом) при Институте Усовершенствования Врачей
проходил практику в Психоневрологическом Институте им.Бехтерева по специальности
психотерапия.
Есть у меня еще медицинское училище. Тоже — государственное. Физиотерапия,
фитотерапия, массаж, ЛФК (лечебная физкультура). — Еще одно образование.
Дальше. Я — инспектор на воде (еще один диплом, а им там в пакетике конца-края
не видно), то есть, я имею право ходить под инспекторским флагом. Это — оценка
моей квалификации, как яхтсмена. Не будучи ментом, я имею право инспектировать
другие суда.
Это — Петровская Академия Наук. Я — Академик по физиологии.
Дальше — «Изобретатель-Рационализатор», ну и еще много всякого, уже менее значимого…
Плюс ко всему — у меня защищена кандидатская диссертация по математике. Я имею
двадцать четыре опубликованных работы по математике.
Вообще, я не видел, чтобы у кого-то была такая стопка дипломов, причем не кооперативных
и не купленных.
Когда человек что-то хочет узнать, — я в первую очередь интересуюсь, — а в
чем он специалист. Не важно в чем, — это доктор физ-мат-наук или это слесарь-сантехник.
Если этот слесарь умеет очень хорошо унитазы исправлять, то это уже личность,
хороший специалист. Это уже очень серьезно. Вовсе не обязательно, чтобы он был
дирижером Большого Симфонического Оркестра. С другой стороны, — приходит человек
и говорит: — «Я — художник». Спрашиваю, — что закончил? — «Ну, я вот от Бога!»
— Все ясно! Человек не приложил должного труда. Если Леонардо да Винчи — художник,
— то сколько десятков лет он рисовал то, что вылеплено из гипса и у каких Мастеров
учился! И вот — кто-то говорит, что он от Бога. Леонардо да Винчи не говорил,
что он от Бога, но уровень его мастерства очевиден.
По математике я — ученик академика Зубова, который входит в десятку самых сильных
математиков мира. Это — не мое решение, он в энциклопедии занесен. Он, в свое
время, входил в Комитет Обороны СССР, был вхож в Политбюро ЦК КПСС. Сейчас он
жив, здоров и неплохо выглядит, это не какая-то личность, жившая до нашей эры.
Я продолжаю, как говорит сам академик Зубов, его дело в определенных направлениях,
для меня это большая гордость, что в определенных вещах я — продолжатель традиции
русской интеллигенции, специалистов высокого класса. И это подтверждено моими
работами. Вот, именно мне поручили написать книгу по направлению, которого еще
нет в мире. Это — математические основы экологии. Таких книг еще нет. Выбрали
меня — не я решал, — значит где-то что-то могу, ценюсь, как специалист.
В: — Ну, а с чего же начался ваш Путь в йоге?
А: — А началось все с того, что я очень многими вещами интересовался. Вот в
детстве, в Советские времена, — кто-то ходил в разные кружки, кто-то не ходил.
У меня и фотокружок был закончен, были свои фотовыставки. В одиннадцать лет у
меня уже была первая настоящая фотовыставка. Был радиокружок закончен. Я был
злостным радиолюбителем, собирал всякие приемники, усилители. Поэтому, в шестидесятых
годах у меня, пожалуй, у одного из первых был качественный стереомагнитофон.
Это сейчас у каждого есть стерео, а тогда в продаже ничего подобного не было
— их еще наша промышленность не выпускала, а у меня был, сделанный своими руками.
«Битлов» и «Роллинг Стоунз» слушал на очень высоком качестве.
В детстве я и авиамоделизмом занимался, и в кинокружке, и в клубе юных химиков
при Дворце Пионеров, и в клубе юных космонавтов — тренировался на тренажерах
настоящей космической техники…
В: — Я все ближе к йоге… Ведь кружков йоги тогда не было. Как вы вышли на
йогу?
А: — Правильно! Но, что такое йога? Это, прежде всего, наука. Есть вещь, которую,
в свое время, определил философ Беркли. Тогда уже возник определенный объем науки,
— а до Беркли были уже и Коперник, и Галилей, и Карно, и Ньютон, то есть корни
науки уже сформировались. И Беркли задал вопрос, тот самый, про который до сих
пор недостаточно грамотные люди, даже преподаватели, говорят, что он не решен
философией, хотя он решен Беркли. Что это за вопрос? — «Где граница между наукой
и религией? Что считать наукой, а что — религией?» И вот, недостаточно грамотные
люди до сих пор на эту тему спорят, высказывают свои мысли. Беркли же ответил
на вопрос так: — «Наука не занимается поиском причин. Наука занимается поиском
закономерностей». Мы не можем ответить, почему законы мира такие, а не другие,
почему, например, сила действия равна силе противодействия, а сила тока равна
напряжению, деленному на сопротивление. Итак, — на вопрос «Почему?» наука не
отвечает, а ищет закономерности. В свою очередь, религия отвечает на вопрос «Почему?»
И все религии этот вопрос решили и ответили на него. Ответ такой: — «Такова воля
Божия!» Так вот, йога — это, в первую очередь, — наука, но она включает и научную
часть и религиозную. Основная часть йоги — поиск закономерностей, — как сделать
так, чтобы в человеке пробудить какие-то силы, увеличить его управляемость.
В последнее время я стараюсь не использовать термин йога, так как он дискредитирован.
Вокруг него куча всяких людей с психическими отклонениями, а также шарлатанов,
бизнесменов и прочих.
Я называю это — Теория Управления Человеческим Организмом. Теория Управления
— это термин академика Зубова, не мой термин. Есть система: самолет, корабль…,
и есть система, называемая Человек. И если у нас есть теория управления этой
системой, мы так и называем ее — Теорией Управления.
Поэтому, у нас в Университете, на факультете прикладной математики и процессов
управления есть кафедры по биологическим исследованиям, медицинским… Еще Софья
Ковалевская сказала, что математика глубже любой другой науки вникает в суть
вещей. Если посмотреть ученых древности, на Востоке или на Западе, очень многие
были математиками или начинали с математики. Авиценна был математиком, а уже
потом стал медиком. Леонардо да Винчи был математиком, механиком, хотя его больше
знают, как художника.
Так вот, мой интерес к изучению окружающего мира — он перелился в йогу, в том
плане, что я понял, что йога впитала в себя потрясающие знания о человеке.
В: — Как это началось? Вы кого-то встретили?
А: — Нет! Нет! Нет! Вот ведь, — все ищут точку отсчета…
В: — Но ведь все равно до вас должна была как-то дойти информация о том, что
это существует. Это же было в шестидесятых годах?
А: — Это был шестьдесят шестой год. Мне было пятнадцать лет. А дело было вот
как: в журналах, типа «Техники Молодежи», «Знание — Сила» (а я их все выписывал
и читал) такой психолог Владимир Леви опубликовал серию статей, где упомянул
слово «йога». Писал он о возможностях человека. Его это интересовало с точки
зрения психотерапии. Потом, позже, уже в начале семидесятых, появился такой Зубков
и так далее…
Так вот, в своих статьях Владимир Леви показал, что есть некая система, которая
является мощным средством управления человеческим организмом. Очень модно рассказывать
истории, что кто-то был больным хилятиком и благодаря тренировкам стал чемпионом
мира и тому подобное. Я не был больным, прикованным к постели или что-то такое,
я просто интересовался многими вещами. Я никогда не был «шварцнегером». Я был
обычным юношей с его ангинами, простудами и другими рядовыми проблемами. И, некоторые
вещи я решил попробовать. В то время меня, в частности, очень задевали ангины,
которыми я часто болел. Вышла тогда книга на болгарском языке: Миланова и Борисов
«Упражнения на йоге»; я ее купил в магазине «Книги Соц.стран». Из нее я узнал
про практику, называемую Симхасана (поза льва). Было сказано, что она помогает
от ангины. И вот, без всякой религии, веры, высших сил и прочего я просто посмотрел,
как следует, методику и начал делать. Я увидел практически, что есть некая вещь,
изучив которую, я становлюсь хозяином собственных ангин. Кстати, с тех пор я
ни разу ангиной не болел. С пятнадцати лет и до сорока восьми — ни одной ангины,
хотя я бывал в экспедициях на Севере. Таким образом, я нашел очень серьезный
рычаг управления. Меня не удовлетворяла ангина, мне не хотелось, чтобы у меня
отрезали гланды; меня, прежде всего, не устраивало, что есть некая бяка, которая
является хозяином меня самого. Увидев практический результат (можно сказать,
что мне повезло и я сразу наткнулся на вещь, которая быстро и наглядно работает),
я стал пользоваться этим. Ну вот, как если вы возьмете любого ученого, то никогда
не бывало, чтобы вдруг, в какой-то момент, например, та же математика стала ему
интересна. Интерес формируется постепенно, возникает доминанта. Поэтому, точки
отсчета, фактически, нет. Я привожу некую размытую точку отсчета, когда я впервые
столкнулся с йогой.
И подхожу я к этому сугубо научно, отнюдь не отрицая религиозные вещи, потому
что они входят в йогу. Но, надо сказать, что большинство вещей получается без
введения идеи Бога. И у Патанджали, в «Йога-Сутре», — каноническом тексте, про
это сказано, что мы можем брать идею Бога, а можем и не брать ее и получать те
же результаты. Идея Бога возникает только тогда, когда мы не можем что-то сделать
обычными средствами.
Есть притча, в которой говориться, что в лодке плыли атеист и христианин. И
вот, когда до берега было уже недалеко, поднялся сильнейший шторм. Их сил было
недостаточно, чтобы добраться. И тогда атеист обратился: — «Господи, помоги!»
— и у них хватило сил добраться до берега. Христианин спросил: — «Ты же атеист,
— чего же ты обратился к Богу?», на что атеист ответил, что научный атеистический
подход хорош для плавания в той воде, где ты можешь справиться сам. И чем ты
сильнее сам, тем меньше нужен Бог. Но тогда, когда ты сам не можешь справиться
с ситуацией, — силы человека ограничены, — тогда и есть та область, где нужно
обратиться к Богу, а до этого мне не надо, — я справлюсь сам. Тот — верующий,
он постоянно обращался к Богу, не будучи специалистом в чем-то, не будучи сильным
человеком, а атеист обращался в очень редких случаях. Ситуация подобного шторма,
— согласитесь, — редко бывает в жизни. Вот тогда включается идея Бога.
Я пользуюсь этой схемой. То, чего я достиг, я достиг сам. Без всякого Бога.
Трудом своим.
Я приведу случай, когда я обратился к идее Бога. В шестьдесят девятом году
я попал в автокатастрофу. Несчастный случай. Переходил улицу на зеленый свет,
среди бела дня… Оказался между двух автомобилей. Кстати, оба водителя погибли.
Один был пьяным, а второй, как потом выяснилось, — угонщик. Они столкнулись.
Я оказался между ними с раздробленными ногами.
Я сшит из кусков. Потрогайте, что у меня с ногами делается. Видите, я из маленьких
кусочков сшит. Вот на этой ноге есть мышца, а на этой, которая была полностью
раздроблена, — нет. Потрогайте! ( Действительно — икроножной мышцы почти нет!)
Я не должен ходить. Там был фарш. По данным медицины такой человек ходить не
может. Нет мышцы. Но я хожу, бегаю, прыгаю… Марафон после этого неоднократно
бегал.
Когда я ложился на операцию — мне повезло — я попал в Военно-Медицинскую Академию,
где самые сильные хирурги. И, перед операцией я молился, чтобы она (операция)
делалась руками Бога, то есть, — руками хирурга, но волей Бога. Я был в той ситуации,
где моих сил было недостаточно. Мне вполне могли отрезать ноги. Мне не подходил
аппарат Елизарова. Я был одним из первых, на ком пробовали сложнейшие методы
остеосинтеза. Военные медики сшивали меня титановыми болтами и планками. Мне
не давали никаких гарантий, говорили: — «Парень, — скорее всего, придется отрезать
ноги». Поэтому я обратился к Богу. Вот — результат! Хирурги очень добросовестно
работали. Почему на мне все так сработало, — это уже никак не объяснить. То есть
существуют редкие случаи, когда обращаешься к Богу, — в безвыходных ситуациях.
Известно, что хирург Пирогов, — сильнейший, в свое время хирург в мире, —
он перед операцией молился и просил высшие силы, чтобы они ему помогли сделать
какую-нибудь уникальную операцию и известно, что он спас огромное число жизней.
Операции у него удавались. Хотя — сколько угодно молись плохой хирург, плохой
специалист, — никакой Бог ему не поможет. Бог — он дает, но при этом надо быть
тем, чьими руками Бог может работать — придать дополнительные силы и волю случая
для сильного специалиста.
В: — У вас были Учителя?
А: — Практически нет. Это очень модно сейчас — искать Гуру. Учитель у меня
есть по математике, я о нем говорил, — это академик Зубов.
В: — В йоге вы были одиночкой?
А: — Фактически все время — одиночкой. Потому что, в основном, люди занимаются
либо сугубо научными вещами, либо впадают в мистику, не будучи ни кем, считая
себя там «от Бога» или что-то в этом роде. А вот так, чтобы человек сочетал серьезные
занятия наукой, и при этом еще интересовался всем этим, — такого я не встречал.
На факультете надо мной посмеиваются: — «Вот, мол, — йог…», — на что я отвечаю:
— «С вами я — математик, я вас не призываю стоять на голове. Давайте заниматься
математикой. А кто там молится, кто — на голове стоит, это — дело сугубо личное».
В: — Вы использовали информацию из книг по йоге или исследовали сами?
А: — Книжные вещи? Да, я прочел огромное число книг по йоге и, кстати, могу
сказать, что нет ни одной книги, где бы йога излагалась, как нечто практическое.
Авторы пишут вещи, которые переписываются из книги в книгу и они не содержат
тех практических вещей, которые могут действительно дать серьезные результаты.
В: — А как вы вышли на эти вещи?
А: — Исследованием. Просто — большой опыт и научный подход. Есть книги, в которых
ни слова не сказано о йоге, но они являются величайшими источниками по Теории
Управления Человеческим Организмом. Академики Павлов, Ухтомский, Введенский,
Бехтерев… Я прочел все их труды. Надо сказать, что учебники по физиологии являются
величайшими книгами по йоге. Надо знать физиологию. А это — сядь, учи, разбирайся!
Вот современный учебник — книга Ноздрачева — двухтомник по физиологии. Я знаю
Ноздрачева лично. Жив, здоров и неплохо выглядит.
То есть, вот основная база: — современная физиология, медицина, фармакология…
— И, только изучив эти труды, ты становишься человеком, который начинает понимать
древние тексты.
Ведь древние тексты не случайно называют Тантрами. В семидесятые годы, когда
про это ничего не знали, не интересовались, — я дружил с несколькими серьезными
пожилыми людьми, которые сейчас уже умерли. Это наши, Советские академики-востоковеды,
которые были блестящими переводчиками. Но их переводы древних текстов никому
тогда не были нужны и не издавались. И им было интересно, что есть человек (это
был я), которому это было нужно, который этим интересовался. Таким образом, я
узнавал переводы терминов и значений у самых сильных переводчиков. Я у них всегда
в первую очередь спрашивал о значениях различных терминов. Так вот, есть термин
Тантра. Что о нем только не говорят… Многие люди по невежеству считают, что
Тантра — это что-то сексуальное. На самом деле, термин Тантра означает «Текст,
чтение которого требует комментария специалиста». В этом отношении, любой серьезный
учебник является Тантрой. Это — текст, для понимания которого необходим специалист
— преподаватель.
Вот «Джу Цинь» пример того, о чем я говорю. Там так и написано: -Тантра1, Тантра2…
И только тогда, когда ты имеешь запас современных физиологических, медицинских,
фармакологических, психологических знаний, тогда тексты эти становятся доступны.
А мое образование как раз позволяет мне воспринять их. А специалист, который
может в этом помочь — физиолог. Например, моим большим другом является академик
Воронов Юрий Александрович, — вице-президент Петровской Академии Наук, доктор
биологических наук. Если у меня возникают вопросы, — я обращаюсь к нему. Он никакой
не йог, не стоит на голове, не входит в медитации, — он просто может квалифицированно
объяснить механизмы работы каких-то систем организма: — что будет, с точки зрения
физиологии, если встанешь на голову, если задержишь дыхание и более сложные вещи…
Вот простой пример. В йоге есть целый ряд дыхательных практик. И вот, люди
дышат через одну ноздрю, задерживают дыхание, пробуждают какие-то мистические
силы, а я давно еще обратился по этим вопросам к академику Воронову. Например,
что будет, если человек задержит дыхание? Интересно, что ни один автор по йоге,
ни индус, ни европеец не пишет об этом с точки зрения детальных физиологических
механизмов. Оказывается, что когда мы вдыхаем воздух и делаем задержку, то, согласно
любому физиологическому учебнику, пойдет реакция Геринга-Бреена. Известно, что
при задержке дыхания на вдохе активизируется симпатическая нервная система, адреналиновая
система, щитовидная железа, — все это связано с расходом энергии, с усилением
обмена веществ. Если человек задерживает дыхание на выдохе, то активизируется
парасимпатическая нервная система, инсулиновая система… Ни в каких книгах по
йоге, ни у каких индусов или прочих Просветленных об этом не написано. А зря,
так как возникает множество ошибок. Становится понятно, например, если мы проводим
дыхательную практику с задержкой на вдохе, что мы активизируем и что после этого
следует делать. Если мы выработали адреналин и его не расходуем, то это будет
вред для организма, значит после такой практики необходима какая-то физическая
нагрузка. Мы должны, после практик с задержкой дыхания на вдохе, сделать систему
расхода. Вот, как в природе, — встретились два зверя, — шерсть дыбом, — рефлекс,
адреналин выделился. Значит, звери эти либо подрались, либо побежали прочь…
А если я хочу как-то восстановиться, сделать себе продуктивный отдых, то я
должен включить у себя парасимпатику. И так далее…
И вот, иногда, читаешь какого-нибудь индуса, а он пишет, что утром надо заниматься
такой-то пранаямой. Начинаешь разбираться, — а она включает парасимпатику, —
человек ее сделает, а потом будет весь день спать на ходу. Или наоборот, вечером
предлагается комплекс, который, если разобраться с физиологическими механизмами,
— активизирует симпатику. Если такое перед сном поделать, то какой там отдых
получится?
А вот встречаются индусы, которые пишут — есть вот такая пранаяма, — делайте
ее четыре раза в сутки: утром, днем, в полдень и в полночь. Результат — изматывание
сил человека…
Таким образом, если грамотно подходить, то вот это Тантрическое положение о
пранаямах, — оно требует комментария сильного специалиста. А специалист сейчас
— физиолог.
За время разговора Анатолий Иванович выпил две чашки крепкого кофе, шесть чашек
крепчайшего чая (я после одной такой чашки, и то, разбавив ее наполовину водой,
чуть не «взлетел») и выкурил семь «беломорин».
В: — Я вижу, что вы не избегаете сильных стимуляторов.
А: — Не избегаю.
В: — А в чем причина? Вы же можете создать себе любое необходимое состояние
с помощью асан, пранаям, — то есть с помощью каких- то практик?
А: — Ну вот, обычно считают, что если йог, то должен быть весь в себе, ничего
не употреблять и тому подобное. Можно-то ведь создать себе состояние и проще
(показывает на чай и папиросы). Передо мной стоит сейчас задача. Я пишу учебник.
По ночам я сижу за компьютером, — мне к понедельнику нужно сдать готовый материал.
Я уже долгое время сплю очень мало. И людей, которые ждут от меня учебник, не
интересует, что вполне правильно, — какие там у меня состояния. Я должен сдать
стопку листов с правильными формулами, теоремами, уравнениями. Все должно быть
на высшем уровне. При этом я знаю из физиологии, что для наиболее высокой производительности
труда в первой половине дня следует включить как следует симпатику. Перед отдыхом
я включаю парасимпатику. Как я этого достигну — никого не колышет. А рефлексы,
кроме практики, можно включать и травами. Поэтому, если я что-то использую, то
только то, что является пищевыми продуктами: кофе, чай, «Беломор». Мне нужно,
чтобы организм был в определенном режиме. Перед тем, как я ложусь отдыхать, я
использую некие другие вещи. Это все дает мне высокий КПД. А КПД оценивается
результатом. У меня есть двадцать четыре работы по математике, — это результат.
И оценивал это не я.
Теперь, если брать чисто мое физическое состояние: мне сорок восемь лет и я
не болею вообще. У меня нет даже медицинской карточки. В сорок восемь лет я могу,
стоя на голове, поставить пятки на затылок, — вещь, которую и в цирке не часто
увидишь. Я могу носить рюкзаки, которые весят вдвое больше, чем я. Я вешу шестьдесят
четыре килограмма и спокойно ношу стадвадцатикилограммовые рюкзаки. Это проверяется
регулярно, — я каждой весной и осенью хожу в походы и от автобуса до реки несу
на себе байдарку и еще разные вещи. Справляюсь я с этим спокойно, по крайней
мере, без геморроя и инфаркта. То есть, здоровье у меня очень крепкое. Ну, а
так как все эти вещи я делаю уже не первый десяток лет, значит, — делаю правильно,
иначе загнулся бы организм. Не так просто найти человека, которому сорок восемь
лет и у которого нет никаких болезней вообще. Поэтому я и использую все эти вещи
(кофе, чай, папиросы), зная как, зачем и почему.
В: — Вас когда-нибудь преследовали за занятия йогой?
А: — Ну, знаете, всех преследовали. Я на эту тему не очень интересный собеседник
по той причине, что модно сейчас из себя делать эдакого «узника совести», «страдальца
за идею» и так далее. У меня было достаточное количество неприятностей на эти
темы, серьезных неприятностей. Однако я приведу простой пример: академик Зубов,
мой Учитель, — он слепой с четырнадцати лет. Разбирал гранату, — рвануло, — он
на всю жизнь слепой. Это не мешает ему быть одним из самых сильных математиков.
И во всяких интервью он об этом не говорит. Иначе, его люди будут рассматривать,
как инвалида, как неполноценного, как-то там будут относиться. И, — это умный,
сильный, квалифицированный человек, чтобы четко понимать и знать, что, в конечном
итоге, важен результат, а слепой он или нет — это для математики не важно. Точно
также: — да, преследовали меня по-всякому и были вещи достаточно тяжелые, но
при чем здесь результаты? Все эти преследования — вещи второстепенные. Это не
относится к предмету разговора, к йоге, это относится к политике, строю, к позиции
правящих структур.
В: — Все-таки, — чем для вас является йога? Это только способ поддержания здоровья
и физиологии или что-то еще?
А: — Сейчас постараюсь точно сформулировать. Йога для меня, в первую очередь,
— это Теория Управления Человеческим Организмом. Это — одна из наук. Как есть
физика, химия, астрономия, математика…
В: — Что вы подразумеваете под словом «организм»?
А: — А все включается туда: и физиология, и мышление, и, если хотите, даже
религия и биоэнергетика, — все в этот сложный комплекс входит.
Тема, над которой я работаю сейчас, — она может показаться странной, поэтомуя
про эту тему мало разговариваю. — Я работаю над бессмертием…
В: — Физическим?
А: — Да. Ну, понимаете, все мои занятия, все эти мои занятия…, вот ко мне
ходят школьники, аспиранты, но никто не видел, чтобы я занимался чем-то странным,
какими-то упражнениями. Это — мое. Это — мои занятия. Как вот я сижу за компьютером,
пишу какие-то непонятные математические формулы, так и это.
В: — Зачем вам физическое бессмертие?
А: — На вопрос «зачем?» ответить вообще невозможно. Есть некая вещь, — например,
человек не может достаточно быстро бегать, — тогда он изобретает автомобиль,
поезд, самолет. Ограничены физические силы, — изобретает бульдозер, подъемный
кран. Ограничено время пребывания под водой, — изобретает акваланг, подводную
лодку. Над всеми этими вещами люди работали и получали результаты. У меня же
создается такое впечатление, что очень многие люди, дай им побольше времени,
могли бы сделать гораздо больше. Ведь опыт человека собирается десятками лет.
К тому времени, как он наберет достаточный объем опыта и знаний, как только он
уже готов выдавать что-то определенное, — жизнь уже как раз и заканчивается.
Получается некое неравновесие. Для того чтобы действительно что-то серьезное
выдавать, нужны десятки лет набора знаний, опыта, изучения… Часто жизни не
хватает. Вот это я считаю проблемой человечества. Поэтому, моей задачей является,
чтобы человек мог долго и плодотворно делать что-то. Ведь есть одно очень важное
свойство, которое отличает человека от животного — это стремление к познанию
окружающего мира. Вот собака, — она всегда остается собакой, — она достигла уровня
собаки. Человек, в этом смысле, еще не является в полной мере человеком. Он еще
с очень маленьким КПД работает. Он еще — некий зародыш, который может во что-то
эдакое развиться. У него — огромный потенциал.
В: — Мне рассказывали, что вы владели различными сиддхами…
А: — Да, я могу ходить босиком по раскаленным углям. Я могу вылизывать раскаленную
добела железку. Еще в передачах Невзорова, в конце восьмидесятых годов, показывали,
как раскаляется добела лом, после этого Невзоров от него прикуривает, а я этот
лом вылизываю. Пар идет и все такое. Я потом язык показываю, — все нормально,
никаких ожогов. Есть еще заснятые кадры, где я ложусь голой спиной на кучу разбитых
стекол, на меня подъемным краном погружают плиту бетонную, на которую одним колесом
заезжает здоровая машина, грузовик. Я встаю, — нет ни одной царапинки, а от стекол
— мелкие кусочки. Я могу, в частности, останавливать сердце на какое-то время…
Но, опять-таки, — область применимости этих сиддх, — ну могу я это показать
на сцене, по телевизору. Это — некий побочный продукт, который возник, как некий
этап. Я не ставил себе таких задач. Вот аналогия образная: заснеженное поле и
где-то рядом — елочка. И человек к ней идет. Но следы все равно остаются. Так
вот, по следам, которые остались, можно судить, — прошел человек это или не прошел.
Все эти сиддхи — не более чем следы…
Опять же, приведу в пример мой идеал интеллекта — академика Зубова. Предположим,
есть некая математическая задача — какой- нибудь неберущийся интеграл. Сидишь,
сидишь над ним, при помощи компьютера пытаешься его взять, — никак. Приходишь
к Зубову; — посидит, подумает несколько минут и дает готовый ответ! Само по себе
взятие интегралов — это вещь в себе, она не нужна, но, в процессе работы, Зубов
это умеет и пользуется, когда надо. И то, на что мне потребуются долгие дни и
компьютер. Зубов решает в уме за несколько минут. Это — след. Не самоцель. Это
— показатель того, сколько человек работал в математике, какой опыт накопил…
В: — Что для вас является Духовным поиском?
А: — Нужно определить понятие Духовности.
В: — Каждый ведь это определяет по-своему. Хочется от вас услышать, чем это
является для вас.
А: — Вот тут и получается та ситуация, которая сейчас происходит. Если каждый
будет определять по-своему, то мы ничего, кроме психбольницы не получим. Когда
речь идет о любого рода исследованиях, любого рода деятельности, — мы четко должны
иметь однозначное общее определение. Когда я говорю «стол», — всем понятно, что
это не диван, не ложка и не трамвай. Если, например, есть в математике понятие
«синус» и мы спрашиваем у студента на экзамене, что это такое, а он не знает,
а говорит — «Я считаю…», то, извините, — двойка! И это совершенно правильно.
Нужно четкое определение.
В: — Вы можете дать такое определение?
А: — Я не берусь говорить, что то определение, которое я сейчас дам, — это
абсолютно правильное определение, которое нужно принять за общий канон. Точку
зрения удобно иметь. Чем меньше знаешь, тем больше точек зрения имеешь. Как ученый,
я не буду говорить — «Я считаю…». Я буду говорить о том, что я знаю и что я
не знаю. Я буду исходить из определения, которое дал профессионал — Гурджиев.
Он дал четкое определение и я могу только повторить его: — «Духовным развитием
называется приобретение человеком качеств и свойств, которых у него нет от природы
и которых он может достигнуть только упорным трудом». Гурджиев дал хорошее определение.
В: — Вы знаете профессионалов в области Духовного развития, которые сейчас
живут в России?
А: — С позиций определения Гурджиева, — нет, не знаю. Утверждающих, что они
таковыми являются — очень много. Как правило, чем меньше знают, тем больше утверждают.
В: — А не в России?
А: — Не в России — тем более. Наименее компетентны в этом отношении — индусы.
Хотя, воспринимают их, к сожалению, серьезно. Особенно, чем больше у них всяких
титулов: Гуру, Свами, Парамагамза, Шри…
Вот есть великий-перевеликий йог Шри Парамагамза Рамакришна. Смотрим: — у человека
эпилепсия, целый ряд действий, которые психиатрия рассматривает, как тяжелейший
диагноз. В конце концов, он в сорок четыре года умирает от рака горла. Встает
вопрос, — зачем нам такая йога, от которой наши люди будут умирать в сорок четыре
года? Мы без всякой йоги это можем…
Или берем другого: — Свами Вивекананда. Великий йог — ученик Рамакришны. Умирает
от диабета в тридцать шесть лет. Опять вопрос, — зачем нам такая йога?
В: — В начале девяностых на Васильевском острове был Центр йога Иванова. Что
с ним сейчас?
А: — Было время, когда в политике нашей страны поощрялась инициатива. Помните
времена создания кооперативов? Очень многие люди обувь шили, мешочки плели, пирожки
пекли. Все вдруг стали очень трудолюбивыми. Стали что-то делать и стали зарабатывать.
Фотографии кто-то делал… Вот я, например, обслуживал, как фотограф, девочек
в общежитии. Делал я классные снимки, — специалист высокого класса. Снимок стоил
два рубля. Девочке нужно фотографию мальчику в армию, другому мальчику, — в другую
армию, родителям в деревню, третьему мальчику, который здесь… Вот уже четыре
фотографии — восемь рублей. Она честно работает на своем ткацком станке, зарабатывает
триста рублей и может себе позволить, чтобы специалист моего класса сделал ей
красивую открытку с ее лицом. Понимаете? А я пришел к ней, ее сфотографировал:
— одну, с подружками, — как она хочет, — хоть пьяную, если она захочет.
Но потом политика государства пошла такая, что если ты заработал десять рублей,
— то одиннадцать рублей — отдай. И это стало невозможно. Пока труд облагался
меньшими налогами, мой научно-исследовательский Центр существовал.
В: — Чем занимался ваш Центр?
А: — Мы занимались наукой. У меня в Центре работали либо студенты, либо аспиранты.
И, если были люди без образования, то сейчас они уже стали, благодаря работе
в моем Центре, либо студентами, либо аспирантами. Читались лекции. Давалась информация
по йоге. Велись исследования. Семь лет Центр просуществовал, но потом закрылся.
Во всем мире научно исследовал йогу один человек. Но его имя не Рамакришна
и не Шри Матаджи. Это — немецкий профессор, доктор биологических наук Дитрих
Эберт. Он выпустил книгу на немецком языке: «Физиологические аспекты йоги». Исследование,
единственное в своем роде, ограниченное, конечно же, но ряд вещей исследован
безупречно. Эта информация до меня дошла. Я договорился с Дитрихом Эбертом и
сделал гак, что книга его была переведена и издана на мои средства в России.
В: — Я слышал, что в свое время у вас открылись удивительные сексуальные способности.
Были даже какие-то ролики по телевизору о ваших сексуальных достижениях. Расскажите
об этом.
А: — Это относится к области сиддх. Было это в конце семидесятых. Я знал некоторых
ученых, докторов наук из 1-го Медицинского Института. Им, как медикам, были интересны
сексуальные возможности человека. Чисто научно. Я им сказал, что могу проводить
половой акт сколько угодно. Ну, конечно, не сто лет подряд, но показать фантастику
в этом отношении могу. Условия эксперимента были такие: нужное количество молодых
красивых женщин, которым такой научный эксперимент интересен. Не уродок, не каких-
нибудь аноргазмичек или проституток, а таких вот циников, в медицинском отношении:
— а сколько можно, говоря современным языком, потрахаться? Девочек, которые это
дело любят, уважают, но не подходят к этому, как проститутки. Я профессорам сказал:
— «Ребята, если у вас такие девочки есть, — давайте поставим эксперимент». Ну,
медики — народ, часто не имеющий комплексов, так что в 1-ом Медицинском нашлись
девчонки, которые решились посмотреть: — «А действительно, что будет?» И вот
сюда, ко мне было приведено одиннадцать женщин, здоровых, в хорошем смысле этого
слова, — самок, — думающих, образованных. Они были с четвертого курса Мед.Института.
Им было интересно: — «затрахают они мужика или нет?». На кухне у меня сидела
группа профессуры, чтобы потом объективно спросить у девочек: — «был акт или
нет, как он проходил…», — чтобы они дали подробный отчет. Я в той комнате работал,
а девочки менялись. Устала
— иди рассказывай профессуре, что было; на ее место — следующая и так далее.
Длилось это все без перерыва пятьдесят часов. Потом я чисто физически устал.
Это был чистый научный эксперимент — надо было посмотреть,
— сколько человек объективно может этим заниматься. Каков предел.
Если бы я был каким-нибудь индусом или американцем, то это было бы в книге
рекордов Гиннеса.
Больше того, — я сейчас берусь повторить подобный эксперимент. При тех же условиях:
комиссия должна состоять из медиков с ученой степенью и они должны все, что происходит,
фиксировать. И, достаточно большое количество женщин, которые это дело любят
и уважают.
Ставят же научные эксперименты на тему — сколько человек может поднять, пробежать
и так далее.
В: — Были ли у вас переживания мистического опыта?
А: — Могу вам сказать, что то, что описывается в текстах, как самадхи и сатори,
я могу практиковать регулярно. Например, — решать коаны дзенских Учителей, —
впадать в «состояние» и давать решение. Я знаю методики, техники, как в это входить,
как, в частности, решать коаны. Я владею этим. Мне кажется, что этому может научиться
каждый, пройдя длительный этап правильных тренировок.
Этот опыт есть, но это — очень специфический опыт. Ну, решен коан, но, в конечном
итоге, — кому это надо?
Я стараюсь эти вещи применять в самых обыденных делах, в частности в математике.
Так я решаю задачи, которые до меня никто не мог решить. В этом отношении, у
меня есть подозрение, что великие ученые этим владеют. Вот, тот же академик Зубов.
Он выдает такие вещи, которые обычному сознанию не под силу. А он ведь не сидит
в позе лотоса и не дышит через одну ноздрю. Очень похоже, что крупные ученые
своими творческими усилиями, наработанными в течение всей своей жизни, научились
вызывать эти состояния. Заметьте, кстати, что периодическая таблица элементов
пришла в озарении Менделееву, который всю жизнь был химиком, а не какому-нибудь
йогу в пещере.
Вот вам интересный пример. У меня есть хороший знакомый, — пожилой еврей. Типичный,
— все, как положено, — Абрам Иосифович. Он слесарь-инструментальщик, всю жизнь
этим занимается. Не один десяток лет работает. Имеет очень высокий разряд. Он
уже около пенсионного возраста. И вот мы вместе шли на моей яхте, под дизелем.
И случилась авария. На Новоладожском канале нам сорвало винт. Транспортировать
яхту на стапель в таком состоянии, — как минимум, — неделя-другая возни. Пройдет
сезон, а мы в отпуске. То есть, и отпуск пролетает, да еще и огромные материальные
затраты. Я говорю: — «Все, Абрам Иосифович, — приплыли!» — Что он делает: раздевается
и лезет в воду. Этот винт — на глубине полтора метра. Он туда ныряет и там, пока
хватает дыхания, лазает. Потом что-то думает. После этого — спрашивает: — «Где-нибудь
рядом есть колхоз, где есть мастерская, куда меня пустят за токарный станок?»
Представьте себе, — в мутной воде, на глубине полтора метра, наощупь он определяет
диаметр вала, шаг резьбы, тип гаек, которые должны быть, тип шпонок… Он не
спортсмен, не ныряльщик, — он еврей! Это было еще при Советской власти. Нашелся
колхоз, где за пол-банки его пускают к станку. Он вытачивает все, что надо. После
этого, под водой, ныряя, все это монтирует, ставит винт на место. Мы заводимся
и идем. Вот — не сатори ли? С точки зрения обычного сознания — это невозможно.
Еще один пример про Абрама Иосифовича. У него на столе находится цилиндр —
поршень. Ты берешь цилиндр, стараешься загнать в поршень, — не получается. Но,
стоит этот цилиндр погреть в руках (температура 36,6), как от этого маленького
нагрева происходит расширение, такое, что поршень входит в цилиндр и там ходит.
Дело в том, что станки на том предприятии не могли дать такую точность. Как он
сделал такую вещь? Это невозможно — за пределами точности инструмента. В каком
это нужно быть состоянии? Какая должна быть концентрация внимания? А ведь Абрам
Иосифович никогда не стоял на голове, не дышал через одну ноздрю и не молился…
Вообще, про меня разное рассказывают. Чего только, бывало, про себя не услышишь!
Что я и чернушник и извращенец и тому подобное. А все оттого, что у меня много
было разных приколов, которые и служат пищей для всевозможных слухов.
Вот пример. Идем мы с кампанией в поход. У меня с собой есть банка кабачковой
икры. И вот я отхожу метров на сто от лагеря и где-нибудь на травку эту самую
кабачковую икру вываливаю. Дальше я мну газету,
— ну, понимаете, как! Пачкаю газету икрой, и тут же ее рядом бросаю. После
этого я кладу в карман ложку и, придя в лагерь, говорю: — «Девчонки, пойдем погуляем!»
Идем. Вдруг я вижу кучу с газеткой и кричу:
— «О! Это мое!», — сажусь, вынимаю ложку и начинаю все это с аппетитом уплетать.
Представляете реакцию?! Говорю: — «Ну, кто хочет, — возьмите ложки и присоединяйтесь,
— очень вкусно!»
Вы понимаете, — это ведь надо было придумать! Ведь кабачковую икру и газету
видел каждый. Вот вам пример сатори. Это совсем не обязательно божественное откровение
или теорема в математике. Здесь нужно было придумать хохму, такую хохму, которая
перекрывала бы все возможные. Никто ни разу не решился присоединиться ко мне
и поесть, даже самые отпетые циники. А все под руками: кабачковая икра, ложка,
газета…
То есть, вы видите область применения, — начиная от теорем в математике и кончая
тем, чтобы разыграть толпу. Некоторых, кстати, тут же рвало. Причем, я делал
все натурально, еще так, чтобы у меня по подбородку все текло… Конечно, тут
важно не перепутать и не нарваться на настоящее говно, — ведь нужно быть последовательным
до конца в юморе.
Но, самое интересное, что если рассказать людям разгадку этого фокуса, то уже
становится неинтересно и скучно. А уберите разгадку и получится круто: — «Вот
это да! Вот это чернуха! Где такого дурика еще найдешь? Какофила, маньяка…».
Поэтому, из десятых уст получаешь иногда такое, что начинаешь вспоминать, —
что же ты отмочил, а потом понимаешь, что да, без какой-то дополнительной информации
действительно создается впечатление, что Иванов — какой-то маньяк.
К примеру, у меня была такая ситуация. Когда я занимался журналистикой, мне,
как журналисту, было интересно, — смогу ли я написать пятьдесят страниц на любую
тему. И мне предложили знакомые, шутки ради, написать пятьдесят страниц восхваления
Гитлера. И я написал. Такое восхваление! Причем, для этого понадобилось сатори.
Даже современные фашисты, те, кто действительно это исповедует, не додумались
бы до такой чернухи. Вот, например, одна из моих фраз: — «Ни в коем случае нельзя
обожествлять фюрера, так как фюрер выше Бога!», — как, а! (смеется). Дальше,
в той же работе: — «Доказательство того, что фюрер выше Бога: еврейский Бог утверждал,
что конец света будет в двухтысячном году; но вот пришел фюрер и отменил указ
еврейского Бога. Поэтому — евреи не люди, а фюрер отменил указ еврейского Бога
и мир спасен, и тысячелетний рейх объявлен! Фюрер подарил нам еще тысячу лет!
Поэтому — Хайль Гитлер!», — и так далее.
И вот, я написал пятьдесят страниц такой чернухи. Естественно, если это расценить,
не подумав, то можно решить, что я жуткий фашист и антисемит. А я просто смотрел
уровень своего профессионализма — смогу ли я развить любую тему так, что будет
видно, что я такой поклонник и фанатик этой темы, что дальше некуда. Я с этой
задачей справился. И вот, иногда, в качестве хохмы, я это показываю друзьям,
— читателя аж трясет. Взять этот текст, распечатать, подписать — Анатолий Иванов,
и пустить в народ: — вы понимаете за кого меня примет человек, все это прочитавший?
Особенно, если он — врач-психиатр! (Смеется). Поэтому, — какие только разговоры
про меня не ходят.
А все это я к чему: я показываю вам пример, — как можно войти в состояние и
создать реальный результат, например, пятьдесят страниц такого восхваления фюрера,
что восхваление Христа у проповедника покажется по сравнению с ним жалким лепетом.
Вот это и есть сатори! А состояние направляется на результат, — если я в журналистике
профессионал, то могу одинаково блестяще писать на любую тему. Вот, как Ломоносову,
например, было сказано: — написать оду царю. Он, будучи профессионалом, написал
очень сильную оду.
Еще один случай, уже из другой «оперы». Дело было в походе. Мы идем с девушкой
на байдарке. Девушка не умеет плавать. Идем мы по речке Шуя — это серьезная вещь.
Я там раньше не был. Смотрю, — люди обносят какое-то место. Обычно обносят зверское
место, потому что иначе — смерть, — байдарочники действительно часто гибнут.
Они обносят километра за два до порогов и километра два — после. Я прикидываю:
— четыре километра тащить все на себе. Не хочется! И я думаю: — «А дойду-ка я
до самой гряды, там причалю к берегу, обнесу эту гряду, — полкилометра, а дальше
снова спущусь на воду. Чего они все перестраховываются?» И я иду дальше. Девчонке
ничего не сказал. И когда я подхожу к тому месту, где действительно пора причаливать,
то вижу, что к берегу не причалить. Моих сил недостаточно. Эта вода может ломать
бревна, крутить электростанции… Мне здесь не справиться. Я не рассчитал свои
силы. Это смерть, — вот она впереди, — вон торчащие камни, водопад, — он падает
на острые камни. Это — два трупа. Все это я прекрасно понимаю. В это время у
меня возникает что-то — включается какое-то сверхвнимание. И я замечаю маленькую
щель между камнями, где может пройти байдарка, и замечаю место впереди, под водопадом,
куда может упасть байдарка. Но дальше, через двадцать сантиметров идет камень,
— а это все на скорости. И я вижу, что от этого камня можно оттолкнуться. И вот,
я разгоняю еще дополнительную скорость, — прыжок с водопада, — мы летим на тот
камень, но я успеваю от него отвернуть… Это невозможно, понимаете? Мы проходим
мимо! И, когда обалдевшая толпа, все это видевшая, подходит ко мне, когда мы
уже причалили, — нас-то уже считали трупами, — я им говорю: — «Да элементарно!
Я все время здесь хожу, а что?», — Я же не стану им рассказывать, что меня по
глупости туда втянуло. Они меня зауважали — типа крутой! Было два варианта —
иначе зауважали бы за то, что погиб. Но, за плечами у меня к тому времени было
двадцать лет опыта, как байдарочника. То есть, сиди вместо меня человек, не имеющий
никакого опыта, — вряд ли ему что-либо помогло. Скала с именами погибших возле
этого порога красноречиво об этом говорит.
Вот вам пример сатори. Потому что задача была неразрешимая. Порог -могила.
Относительно всех этих состояний — сатори, самадхи, — наиболее опытные, образованные
специалисты, например Судзуки, ссылаясь на кого-то из древних, писали, что настоящее
самадхи и сатори возникают не на коврике. Самадхи на коврике, в медитации, —
это еще не истинное самадхи. Настоящее самадхи проявляется в повседневной жизни,
реализуется и имеет четкий объективный результат.