Люди и вещи. Статья о блошином рынке. Журнал «Отдых в России» N 4-5 (19) 2005

Произошло радостное событие — вышла в журнале моя статья, которую я написала года два назад. Иногда, в виде безобидного хобби, когда приливает вдохновение, я записываю свои мысли о чём-нибудь для меня интересном. Журналистика явно не могла бы меня кормить — новые тексты я произвожу редко, вынашиваю подолгу, вкладываю в них слишком много и совершенно игнорирую конъюнктуру рынка. Да ещё вот проблема — заниматься их дальнейшей судьбой не способна. Стучаться в редакции, искать входы, перезванивать по нескольку раз. Я не умею заходить в незнакомые места с улицы. А уж, опубликовав что-то, как правило, забываю зайти за гонораром.

Осталось подождать времени, когда среди моих близких знакомых будет несколько редакторов хороших журналов и газет — тогда судьба моих писаний будет решаться много быстрее. У меня лежит в запасе ряд материалов — про нудистский пляж, про танцевальный фестиваль ЦЕХ, про певческий голос и уход за ним. Может, ещё годик и появятся в печати?
Итак, предлагаю вам свою статью про блошиный рынок. Её судьба сложилась счастливо: журнал «Отдых в России» номер 4-5 (19) 2005.

Редактор несколько сократил материал, вам посылаю полный вариант.

Люди и вещи

Блошиный рынок — это не место, где продают блох. Это место, где их можно поймать бесплатно. В любой столице мира есть такие места, о которых не преминут упомянуть экскурсоводы в промежутках между посещением всемирно известных музеев и шопинг-центров. Своими впечатлениями от посещения московской блошинки делится известная поэтесса и певица Ольга Арефьева.

Люди делятся на тех, кто ни за что не наденет вещь из вторых рук, и тех, кто с азартом охотится за интересными вещами везде, в том числе и в секонд-хэнде. Расслоение происходит вовсе не по имущественному признаку: часто в секонды ходят люди не бедные. Они увлечённо ищут — и находят — в развалах нечто, чего нет ни в одном другом магазине, до чего простая фантазия никогда не додумается, в чём ты будешь один на весь город и не встретишь десяток клонов. В другое время эти же люди вполне могут встретиться вам в дорогом салоне авторской одежды, в мастерской у швеи, а в третье — сами шьют, клеют и выпиливают себе предметы домашнего обихода и одежду для светских мероприятий. Это дольше, затратнее по вниманию на поиск и подбор сочетаний, но с лихвой искупается тем, что ты чувствуешь себя личностью и вообще творишь.

Я постоянно удивляюсь, когда встречаю у метро стихийных торговок с какими-то кофточками — кто у них покупает эту серость? Мой опыт точно подсказывает: окажись такая вещь на блошином рынке, её не купят даже за одну десятую цены. С этим явлением хорошо знакомы продавцы секонд-хэндов: мало кто покупает «просто» юбки или «просто» штаны и рубашки. Безликая скучная одежда нужна разве что в тюрьме и приюте для нищих. Но кто-то же изначально её зачем-то сшил, а кто-то купил, отдал магазинную цену, повёлся на одёжку, которую сейчас не удаётся сбагрить даже за самый бесценок! Имя есть у этого несчастного: Его Величество Обыватель. Это из него состоит толпа, это для него работают конвейеры, показывают рекламу телевизоры, это он толпится где-нибудь на Лужниковском-Измайловском рынке, приценивается к китайско-турецкому барахлу, «приличной» стандартной и безвкусной одежде. А обыватель побогаче скупает разрекламированные шмотки известных брендов, чтобы надеть и остаться таким, как был. На блошинке и в секонде нет обычных «глупых белых людей», которые смертельно боятся оказаться не такими, как масса. Они-то как раз впадают в ужас, случайно переступив ворота блошиного рынка. Они уносят ноги.

Есть другая крайность — блошкоманы.

Рынок для них — дом родной, клуб интересных встреч и находок, азартная игра, культпоход и вообще оттяг и образ жизни. Ведь блошка не так проста. Это выставка характеров, театр с тысячей актёров, уроки человеческой глупости и утончённого вкуса. Это учитель жизни, скрывающий усмешку.

Постоянный покупатель блошинки в душе обязательно художник.

Здесь всегда есть возможность ошибаться и учиться на своих ошибках. Если тебя мучает мечта идиота — детская неудовлетворённая потребность в какой-нибудь там косухе, которая казалась верхом красоты в переходном возрасте — то пожалуйста, дерзай, купи её себе и успокойся! Поносишь несколько дней, полегчает, поймёшь, что на самом деле она тебе не нужна — и с лёгкой душой подаришь встречному панку. И двинешься дальше в поисках чего-то более заманчивого и оригинального. Так, в конце концов, устанавливаются вкусы, расставляются приоритеты, а вещи кочуют по рукам, скорее, как забава.

У некоторых собирание вещей превращается ещё и в способ самовыражения и художественного творчества. Среди блеска и нищеты блошинки были замечены такие эстеты, как Жанна Агузарова или Андрей Бартенев. Известный в Москве художник-модельер Петлюра большинство недешёвых костюмов своей коллекции добывает в комиссионках и на блошиных рынках, не гнушаясь, по его признанию, даже помойками. Лишь его взгляд художника способен увидеть во «вторсырье» неведомую нам авангардную линию, необычную гармонию и из ряда вон выходящую, может, и смехотворную, но свежую мысль. Он даже название придумал своему стилю, взятому, в общем-то из жизни — «айлюлизм». Что-то вроде «эхма, нам и море по колено!» Петлюра порой зарисовывает странные сочетания одежды у людей, на которых надето по два пальто или три шапки, юбка с брюками или плащ с купальными тапочками. Он может увидеть вкус в безвкусице. Многие западные модельеры тоже признаются, что часто черпают свои авангардные идеи с блошиных рынков и у молодых людей — их завсегдатаев.

Молодёжь в невообразимых костюмах времён нэпа, в сапогах-чулках из застойных времён, или вообще неведомо в чём, шляется в поисках причудливых одёжек, который в наше время ни один здравомыслящий человек надеть не посмеет. Надо же, раньше носили на полном серьёзе — а сейчас это добыча авангардистов!

Залётная иностранка в экзальтации увозит сумки сапог на платформе. У них там это писк моды — идёт возвращение к незабвенным шестидесятым, а блошинка впереди всех модных тенденций! Или позади… Или вне?

Многие здесь бродят в поисках антиквариата. И находят, причём, вовсе не по салонным ценам. Но и представление о дешевизне обманчиво. Спроси о цене какой-нибудь вилочки, штучки-дрючки, тарелочки — и вдруг услышишь неожиданную цифру. Вещица-то, оказывается, антикварная! Местные старушки давно поднаторели в этих делах и хоть свои полцены, но просят твёрдо. Но у тех же бабусек-дедусек за гроши порой можно купить что-то необычайное. Кто знает — за этим и охотится, ловит жар-птицу, и далеко не всегда из жадности.
Шляпу с пером. Старинное платье. Сапоги, в которых якобы пел Собинов. Кофемолку, правда, плохо перемалывающую кофе, но зато антикварную. Любители не пропускают ни одних выходных, появляясь в числе первых покупателей при любой погоде. Кто тащит покупку домой, украшая собственный быт, кто тут же стоит, перепродавая за десятерную цену. До миллионов не доходит — не аукцион. Ценитель старины всё равно вполне способен найти энную сумму, устраивающую всех.

Очкарик-американец спрашивает у прохожих «Увэр из блошинка?» — и ему с радостью объясняет дорогу встречная старушка, размахивая руками и не смущаясь языковым барьером. Среди рядов гордо шествуют дети гаражей — мотоциклисты. Что они ищут здесь, попивая дорогое пиво среди грошовых шмоток? Может, просто любуются апокалипсическим пиром и чумой блошинского развала? Пьяный мужичонка отчаянно взывает: «Пока не поздно! Не жалейте денег! Конь опускается — ботинок надевается!!! Пока не поздно!» — это он рекламирует ложку для обуви с рукояткой в форме головы коня. Грязненький алкоголик с большими еврейскими глазами просит не стаканчик у торговца. «С вашей национальностью вроде как алкоголизма-то обычно не случается?» — удивляется торговец. «Довели!» — с неожиданной гордостью счастливо отвечает тот.

В какой-то степени блошинка — это выставка сумасшедших. Не совсем, ненадолго, но оставивших путы повседневности, переключившихся на игру по другим правилам, игру с поцарапанными призами и небольшими проигрышами. Не стесняйтесь признаться себе в этом диагнозе — раз вы уже на блошинке, то вы больны. Вы не такие, как Великое Среднее Большинство, на вас оглядываются в серых кварталах многоэтажек, вы не верите рекламе и не даёте отштамповать свои мозги. У вас своя игра, о которой втайне мечтает каждый человек, но далеко не каждый решается. Человечество всегда испытывало тягу к карнавальности, его интерес к переодеваниям выражает глубинное желание каждого избавиться от навязанной роли и ненадолго стать безответственным ребёнком, верящим в правдивость сказок. Жизнь и так — костюмированный бал, зачем же нам играть одну и ту же роль?

Как-то с подругой, передумав пойти в кино, мы поехали на блошинку — всё-таки заодно и прогулка. Выходя с кружащейся от урагана впечатлений головой, подсчитали потраченные деньги. Оказалось — ровно два билета в кино. Но я не знаю фильма, способного дать такое мощное эмоциональное впечатление, огромный положительный стресс. В руках вместо использованного кинобилетика остаются на память сумки с покупками. А в руках бабушек остаются ваши деньги — небольшие, но очень им нужные. Они в этот день, получается, не зря вставали в пять утра, ехали с вещами, занимали места, мокли под дождём и снегом, мёрзли на ветру и пеклись на солнце. Это не те презрительно-равнодушные продавцы мегамагазинов, которые и ухом не поведут, когда вы безуспешно пытаетесь спросить у них что-то про их дорогущий безликий штампованный товар. Для бабушек блошинка — тоже глоток воздуха, искреннее общение, чувство нужности обществу и… большой жизненный урок. Бабушка-продавец никогда уже не позволит себе зашипеть на молодых, возмутиться их внешним видом и поведением. Молодёжь — это те желанные «касатики» и «соколики», которые купят, быть может, что-нибудь. И купят — только если искренне будешь желать им добра. Тогда и поговорят с интересом, на равных, пожелают самого лучшего, спасибо скажут и не только торговаться не станут, но и, бывает, дороже заплатят. Блошинские бабушки расскажут вам кучу всего — и про себя, и про своих детей, и про свои вещи и вообще про всё. Они так отчаянно умоляют купить свой товар, что порой сдаёшься и берёшь то, что не очень нужно (а бывает, потом сильно пригождается).

Кстати, именно в тот день с подругой я купила за 20 рублей шерстяной свитер ручной вязки, в котором потом ходила два года летом и зимой — пока другая моя подруга (совсем небедная девушка) попросила его в поездку, да так с тех пор в нём и ходит.

Очень многое людях и вещах узнаёшь со временем на блошинке. Все знают о том, что любые предметы впитывают биополе владельцев и действуют на своих последующих обладателей. Когда товар «б/у», то у него по определению был прежний хозяин. Не всегда это тот, кто продаёт, но и по продавцу можно многое понять. Хороший, приятный, весёлый, искренний человек — это говорит в пользу покупки, вам с его вещью будет хорошо.

Злой и недовольный, грубит или ворчит, пьяный или неприятный — покупать не надо. Довольно быстро намётывается глаз на «поле» товара — кстати, полезная во всех отношениях практика, помогает в принятии решений о выборе жилья, машины, участка, даже круга общения. Нужно доверять своей интуиции. Если беспричинно неприятно смотреть на объект, чувствуется дискомфорт и отторжение, вещь кажется «грязной» или мерещится, что она «плохо пахнет» (даже если это совсем не так) — надо вежливо поблагодарить продавца и уносить ноги. Если, наоборот, какая-то вышивка, ручная работа, вязание вызывают симпатию, то берите, даже если не очень надо. Такая вещь украсит дом и принесёт удачу. В так называемом цивилизованном мире утеряно нормальное взаимоотношение с предметами — мы не понимаем, что нам хорошо, когда нас окружает утварь ручного изготовления, из натуральных материалов. Любовь человека делает её живой, настоящей. «Хэнд-мэйд» (ручная работа) — это самое лучшее, что может быть.

На блошинке быстро научаешься отличать настоящее от фальшивки. Высоко ценить шерстяное, фарфоровое, серебряное, медное, льняное, деревянное. Не доверять синтетике и… почему-то не любить кожаное и костяное. Не знаю, в чём тут дело: может, в убийстве животных, а может быть, эти материалы легко аккумулируют негативную энергию.

Когда вы принесли домой покупки, надо обязательно очистить их от чужого поля и заполнить своим. Помогают стихии — вода, огонь, воздух. Если поле на вещи положительное (ручное изготовление) или нейтральное (новая или почти новая, долго лежала вдали от внимания людей), то очищать её можно меньше. В любом случае, стирка и мытьё не помешают. Хорошо потом тканевое погладить утюгом, глиняное и фарфоровое выставить на солнце или мороз (либо в морозилку холодильника на несколько дней), металлическое опалить открытым огнём.

Некоторое время после этого нужно привыкать к своей покупке, мысленно делать её своей, заполнять собственным полем. И потом — пользуйтесь на здоровье, она принесёт радость.
Разные причины приводят людей торговать на «рынок товаров, бывших в употреблении». Тут есть и алкоголики, готовые продать всё что угодно — из дома или что попало — со свалки. Есть старушки-пенсионерки, набирающие на хлеб и молоко. Есть профессионалы того или иного товара — красиво и со знанием дела разложившие множество железячек, болтиков, ножей, напильников, лампочек, проводов, фотоаппаратов, значков… Уже помнишь в лицо продавцов, которые торгуют изящными и необычными шмотками — сливками секонд-хэнда, отнюдь не по бросовым ценам. Кто специализируется по платьям, кто по коже и замше, кто по джинсам, кто по военной форме и хаки.

Вообще, здесь можно купить что угодно. Как правило, не то, что ищешь. Это и придаёт элемент непредсказуемости и занимательности.

Большую же массу продавцов составляют вполне обычные люди, решившие избавиться от залежей в шкафах и чуланах. Кто-то решил это сделать одним махом и собирает небольшую толпу, выхватывая из объёмных сумок вещь за вещью по «очень смешным ценам», на которую кидаются, как дельфины из воды, тётки из толпы.

Кто-то торгует постоянно, при этом что-то покупая, примеряя, продавая опять. К таким даже соседи несут всё лишнее, часто бесплатно, да ещё и благодарят за возможность избавиться от рухляди. Ведь вещь, даже проданная за бесценок, — не выброшенная, она пошла людям, попадёт кому-то в руки, зачем-нибудь пригодится! Если человек заплатил за неё деньги, хоть самые небольшие, значит, она ему нужна и ещё принесёт пользу.

Покупатели тоже заслуживают описания. «Страшные» рокеры и панки при ближайшем рассмотрении оказываются весёлыми и словоохотливыми ребятами. А, наоборот внешне приличная женщина вдруг окажется злобной и грубой. Цыгане скупают за бесценок кофты, штаны, юбки, детскую одежду, бессовестно торгуясь, снижая цену раз в десять, налетая целой компанией, пока продавец не махнёт рукой — берите, Бог с вами, только отвяжитесь!

Какая-нибудь сумасшедшая старушка собирает всё подряд, лишь бы за бесценок. Зачем ей всё это? После смерти таких старушек, бывает, барахло вывозят грузовиками. Вполне возможно, что потом на свалке это подберут и принесут — куда? — опять же на блошинку. Художники и просто модники-авангардисты ищут, что позаковыристее. Хиппи покупают бусы, браслеты, клёши и всякие там вышитые рубахи (какая-нибудь кофта вполне способна преобразиться в хипповый наряд — надо только острый глаз, чтобы это заметить). Иностранцы ищут что-то особое, понятное только им — может, русскую душу?

Но основную массу всё-таки составляют обычные небогатые люди. Они не могут позволить себе много дорогих обновок, но им тоже хочется устроить себе маленький праздник. Ведь здесь есть всё, что угодно. Магнитофон, мясорубка, вентиль для крана, грампластинки. Беспородный щенок, вымпел «Победитель соцсоревнования», унитаз, швейная машинка, нестроящая гитара, старинный самовар, японский веер, лоскутное одеяло… То и дело вздрогнешь — точно такой географический атлас был у меня в детстве! Такая же чеканка висела на стене! А вот дубликат елочной игрушки, которая давно разбилась… Что-то переворачивается в душе и хочется всплакнуть при виде бывших детских сокровищ, обернувшихся рухлядью… Вот так и наша жизнь… ну дальше не буду.

Блошинка — это целый мир. Мини-социум. Человеческая комедия в миниатюре.

Женщина предлагает каждому портфель за рубль. Явно, с помойки. Какой-то панк, пьющий пиво, говорит «Я бы взял, но денег нет…» — «Ну отдай пустую бутылку!» — «Я её уже обещал.» — «Ну поищи хоть что-нибудь!» — «Может, пива дать глотнуть?» — «Нет, мне деньги нужны!» Ну что можно купить на рубль? А на блошинке и рубль — деньги. Крышечка для фарфорового чайника (его самого уже нет в этом мире, наверное). Алюминиевая ложка. Стеклянная брошь. А то и юбка или кофта — всё может стоить рубль. Лишь бы в руки, человеку, а не на помойку.

Осколки старого мира — и буйная поросль молодого. Молодёжь прикидывает, как поинтереснее накрутить бабушкин необычный платок. А рядом продают шубу за несколько тысяч. А где-то из-под полы есть наркотики. А кто-то сбывает краденое — есть и такие. Наверное, поэтому, а ещё из-за грязи, остающейся на асфальте, у властей блошинка — бельмо на глазу. Но народ любит свой рынок и не променяет ни на что. Он тут разношёрстный, но… постоянный.

Так что, спасибо, блошинка, за то, что ты есть! Грязноватая, иногда раздражённая, иногда безумная, но всегда разговорчивая, неспешная, душевная и добрая.

Где же теперь находится эта мифическая блошинка? Раньше это был знаменитый Тишинский рынок на Белорусской, но территорию отняли и застроили торговыми павильонами. Блошинка-бедолага несколько лет плутала по городу, где с ней долго боролась милиция (властям почему-то легче содержать сто милиционеров, чем двух дворников). Была на Преображенке. Несколько счастливых лет прожила в Лианозовском парке (окраина города, чистый воздух, зелёная аллея: замечательная прогулка плюс купля-продажа беспородных вещей). Опять разогнали, но не может город без такого рынка! Может лучше было сделать из него, как в Париже, достопримечательность? В результате выселили бессмертный, как сорняк, рынок к самой МКАД, на станцию Марк. Добираться 15 минут электричкой от Савёловского вокзала (можно с Тимирязевской) или 5 минут и 10 рублей маршруткой 685 от Алтуфьевской (первый вагон, налево).

Но по-прежнему каждую субботу-воскресенье, невзирая на погоду, с раннего утра вы можете приехать сюда за патефоном, прялкой, деревянным зонтом времён китайско-советского братства и куклой с закрывающимися глазами — такой же, как была любимой у мамы…