Ничто не предвещало

Если вы хотите светски пообщаться с человеком, а он не обращает на вас внимания, просто подойдите и суньте руку ему в трусы.
И, нахмурив брови в положение «вахтёр», объявите: «я подозреваю, что там у этого гражданина нечто неправильное, недозволенное, нескрепное!»
И по этому прекрасному плану сразу человек должен начать срочно доказывать, что нет, он мылся, трусы без дырок, и размер писи у него неплохой, и мораль он соблюдает, ну почти.
И вот атакуемый, кто ещё недавно с самозваным инспектором и разговаривать не стремился, и замечать отказывался, начнёт краснеть, распинаться, показывать трусы и жопу. А напавший будет хмуриться и говорить: «Да ну? А по вам не скажешь! Ну-ка, ну-ка, а что это у вас вон там?»
Таковы, кажется, влажные фантазии людей, которые заявляются неведомо откуда и вдруг залепляют тебе: «А такой-то — ваш любовник?» «А такая-то — твой бойфренд?» «Вы с ним спите?» «Ну-ну, мы-то знаем!»
Если, «нет», то есть подозреваемый далёк от того, в чём его обвиняют, то это крайне мерзко и неприятно. И с какого хрена? Но и, если, представьте, вдруг «да», то ещё мерзее. Оба варианта хуже. Нет ситуации, в которой этот вопрос был бы уместен.
Чаще всего этот вахтёр никто и звать его никак. Это его единственный способ привлечь к себе внимание. Но если он ещё и ваш начальник, работодатель или преподаватель — в общем, некто из иерархии, то, знаете, ещё отвратительнее! Хоть допрашиваемый святее папы Римского, хоть его не святее — всё равно цугцванг.
Внимание, вопрос. Чего добивается некто, вербально сующий вам руку в трусы? А также в кошелёк, задавая вопросы о ваших деньгах? А также в душу, требуя отчёта в ваших религиозных взглядах?
Я отвечу, если сами ещё не ответили. Информационное содержание вопроса, каково бы оно ни было, — совершенно не цель. Как и у эгсгибициониста, выскакивающего из кустов и распахивающего плащ, нет особого желания, чтобы вы внимательно рассмотрели его сморщенное хозяйство. Его желание — вас огорошить, пробить защиту и сожрать кусочек того, что при этом обломится. Страха, гнева, стыда, отвращения, возмущения. Ведь это всё энергетически насыщенные субстанции.
И тот, кто в толпе или сзади подкравшись резко хватает женщину или девочку за промежность, вовсе не хочет что-то там тактильно ощутить и нового узнать. Это разновидность изнасилования, и смысл её — во вторжении. В нарушении границ, в унижении, оскорблении, пробое защиты — с весьма конкретной целью. Цель эта, кстати, несексуальная. Цель — в кратком упоении безнаказностью, пакостничеством, насилием и властью. «Потому что могу».
Так, что же делать, если некто — сосед, бабка на лавке, комментатор в интернет, хрен с горы — вдруг начинает вас допрашивать или строит публичные максимально сальные предположения о вашей сугубо внутренней сфере?
Чистые ли у вас трусы?
Вопрос поставлен неправильно.
И ответ на него такой.
А с какого перепугу вы тут пытаетесь шарить рукой в моих трусах?
И не получить ли вам по мордасам?
И если это в виртуальной среде, то по виртуальным мордасам.
Например, до сих пор припоминаю случай.
Ко мне обращаются мультипликаторы с заказом на музыку к мультфильму. Происходит процесс взаимного обдумывания, переговоров, прикидок, как и что. Мы приезжаем к ним с пианистом на студию и поём им кучу песен. Они потирают руки и говорят: клёво, эксклюзивный концерт забесплатно! Но просят теперь не просто песни, а чтобы было не хуже, чем у Чайковского. Мне звонит их администратор Р., мы беседуем об этом и я в процессе произношу фразу: «У нас в группе играет Пётр Акимов. Мало кто знает, что он ещё и композитор, очень талантливый. У него есть несколько подходящих мелодий…» Я, кажется увлеклась, ибо на этом это некто Р. прерывает меня неожиданной репликой: «Он ваш любовник?» Вот знаете, до сих пор охота ему по лицу съездить.
Кстати, мультипликаторы нас кинули, высосали мозг, а потом больше не появились. А заказ мы выполнили. И благодаря их запросу «не хуже, чем у Чайковского» написали песни «Первый» и «Мыши» — музыка Петра, тексты мои.
Сейчас в связи с появлением в публичном поле песни «Мудак», проявился некий слой именно почему-то мужчин, очень желающих сказать мне какую-то гадость. Ничего лучше, чем «лесбиянка», «шлюха», «климакс» (всё одновременно) они придумать не могут.
Наверное я щас кинусь показывать им трусы и рассказывать, так это или не так? A с какого бы хрена? Убогие пытаются поесть моей энергии, чтобы восстановить пошатнувшуюся благодаря песне самооценку? А для этого найти болезненную точку. А вдруг и правда мне есть, что скрывать? А они ткнут пальцем, польётся кровь, тут они её и полакают.
Большинство интернет-хейтеров и троллей, а также скандальных или шепчущихся за спиной условных бабок и вахтёров, а также «добрых» соседей и родственничков именно этим и занимаются: ищут, есть ли у собеседника больное место. Если нет, то скучно. Вынуждены идти искать где-то ещё. Может быть даже найдут кого-то более уязвимого. И уязвят. Но это путь в никуда. Потому что энергия — это любовь, а не насилие и не страх, отвращение, презрение и возмущение. Её не соберёшь, будучи вечным падальщиком и пинателем дохлых собак. Или вечным жужжащим голодным кровососиком.
Так что, перемыватели костей, сплетники, провокаторы и злые языки. Нет ничего плохого в том, чтобы быть любовником того-то или того-то, иметь такую сексуальную ориентацию или другую, жениться или разводиться, быть многодетным или бездетным, старым или молодым, соблюдать целибат или быть более чем свободным, иметь маленькую пипиську или большую. Это жизнь во всём нашем разнообразии, и если происходящее полно любви — это счастливая и правильная жизнь.
А те, кто сами счастливо жить не могут, кто питаются объедками и тем, что удалось отнять у слабых, неопытных и малозащищенных — глубоко несчастные люди. Пусть даже иногда урчат, сумев кого-то обмазать своей сальностью, облапать, забрызгать грязью или задеть за живое. Им не достается почти ничего от ворованного-награбленного: на запах крови и гноя приплывают тёмные сущности. Всё более крупные. И они постепенно завладевают теми, кто позволяет себе питаться таким способом. Так что самим троллям-сплетникам-насильникам остаются лишь жалкие крохи и несчастная жизнь в постоянной работе на тёмных паханов.
Лучше сразу, на берегу, не давать своим мелкопакостным тенденциям даже пикнуть. Живут люди как им нравится — и слава богу. Зато мимо настоящего зла учиться не проходить.
Сейчас общество меняется. Сексуальное и гендерное насилие уже некомильфо. Насилие над детьми бяка. А вот сексуальная ориентация — личное дело и никого не парит. Количество личных свадеб и разводов — касается лишь самих брачующихся. Количество в жизни секса — от нуля до много, — личное дело. Количество детей и решение остаться в этом вопросе на цифре «ноль» или наоборот быть многоплодным — совершенно частное дело человека и его семьи, если есть.
О нет, общество ещё долго будет привыкать к тому, что совать руку в чужие трусы недопустимо. А также бить детей, насиловать и эксплуатировать женщину или слабого. Решать за других, рожать им или не рожать, тикают ли у них часики, сколько кошек ко скольки годам им заводить. Зато увидев человека, нарушающего чужие границы, вмешаться очень даже допустимо. Хотя бы вербально, объясняя отставшим от вагона, что мир изменился.

24 сентября 2018
Из ЖЖ Ольги Арефьевой