Be Live In. «Ольга Арефьева: анатомия сюрреализма»
Репортаж Натальи Надеждиной о концерте Ольги Арефьевой в клубе «Арктика» (Санкт-Петербург) 9 августа 2009. «Ольга Арефьева: анатомия сюрреализма». Медиажурнал «Be Live In»
… В темном углу, глядя на все это, девочка-скерцо плачет навзрыд, а рядом невозмутимый клоун жонглирует ее сердцем, насаживая его на сверкающий шпиль Петропавловки: И ровно в этот момент вбегает усталый гарсон, возвещая, что он принес огурец, а значит, делу — конец.
9 августа в клубе «Арктика» Ольга Арефьева садится на высокий стул, берет гитару и начинает загадывать Смерти загадки. Та, потупив взгляд, отставляет в сторону косу и, неловко теребя подол савана, признает поражение…
Ольга поет, выводя каллиграфические строчки сарказма прямо на красных драпировках сцены, отчего те краснеют еще сильнее и с тихим шелестом прячутся друг за друга. Под собственный аккомпанемент на гитаре, она медленно снимает скафандр и, набирая полные легкие правды, выдыхает песни. Перебирая пальцами струны, она рисует свой сюрреализм…
В ее стихах актер усердно играет актера, и чтобы на него взглянуть, бежит ручное время по скользким ступеням. Бежит мимо буфета, где оборотень съедает самого себя и остается голодным. Мимо ванной, где Вероника расправляется с волосами, брея ноги бритвой Оккама. Бежит мимо спальни, где Прокруст поправляет подушки своего ложа. По длинному коридору с дрожащими от любви телефонами, мимо мансарды, где принцесса Амона Фе слизывает сливки взбитых облаков, бежит прямо в зал, а здесь уже стол накрыт. А на столе рыбные консервы ведут светскую беседу с говяжьей тушенкой, прикрывая морковку от пронырливых лесбиянок. В прихожей возится сороконожка и отчаянно опаздывает, а значит снова в метро, на конечной, встретит сокола.
Прибежав, время оглядывается — куда бы присесть? Но справа от Ольги на стуле Петр Акимов щиплет виолончель за крутые выпуклости, а та отвечает стоном на каждое прикосновение. Он дразнит ее смычком, она смеется, а он корчит ей рожи…
Время метнулось влево — но тут Сергей Индюков наклонившись вплотную что-то шепчет скрипке, она возмущается и отвечает ему несдержанными возгласами. Он откладывает в сторону скандалистку, променяв ее на гитару.
В темном углу, глядя на все это, девочка-скерцо плачет навзрыд, а рядом невозмутимый клоун жонглирует ее сердцем, насаживая его на сверкающий шпиль Петропавловки… И ровно в этот момент вбегает усталый гарсон, возвещая, что он принес огурец, а значит, делу — конец.
Ольгу и музыкантов отпускают лишь с третьего раза, взяв с них пару песен и обещание снова приехать в Питер в октябре. Остатки сюра, смущаясь зажженного в зале света, прячутся в чехлы инструментов и ждут новых концертов…
Наталья Надеждина
Медиажурнал Be Live In