Вечерний клуб. «И мертвый может танцевать»

Статья Елены Петелиной в газете «Вечерний клуб» за 23 октября 1997 «И мертвый может танцевать».

…Привычная тяга Арефьевой к сложным ассоциациям и перекосам словесных форм доходит до крайности. Слова распадаются на слоги, а слоги — на звуки. Песня может долго балансировать на двух-трех из них, становясь от этого только еще более завораживающей.

У Арефьевой множество свежих песен, два новых клипа и настоящий лом на концерты. Реггей-«Ковчегу» становится тесно и в уютном зале ЦДX. У Ольги по прежнему необычные песни, в руках гитара и рядом команда рослых музыкантов. И все-таки «Ковчег» изменился. Песни Арефьевой стали еще более изысканными и фантастическими. Такая музыка заставляет пульс биться в ритме ритуальных танцев древних племен.

Но с этого все только начинается: дальше африканские ритмы перерастают в самое изысканное барокко, просачиваются в русские народные мотивы и внедряются в не по-женски жесткие забойные отрывы.

Что до текстов, то тут тоже не все просто. Привычная тяга Арефьевой к сложным ассоциациям и перекосам словесных форм доходит до крайности. Слова распадаются на слоги, а слоги — на звуки. Песня может долго балансировать на двух-трех из них, становясь от этого только еще более завораживающей. Любой эксперимент со звуком и словом проходит на ура, без промахов и ошибок. «Dead can dance» («Мертвый может танцевать») превращается в «декаданс», а желание «сделать собственную Вселенную внутри большой» звучит так же искренно, как и заявление о том, что «я дурак и ты дурак».

И еще одно, самое главное, что держит в постоянном напряжении и заставляет вникать в мельчайшие мелодические переходы, — это голос Ольги. В нем и звон хрустальных колокольчиков, и горячий сок зрелого винограда, и звук флейты факира перед замеревшей змеей.

Вряд ли кто-нибудь сможет объяснить, кто такие Ияо или Амона Фe, но тем не менее песни Ольги Арефьевой слушаются на одном дыхании, а на концерты «Ковчега» приходит самая разная публика.