Олег Богачев, «Track-тат о пользе песен»

Олег Богачев. Отклик на концерт Ольги Арефьевой и Петра Акимова 21 декабря 2000 г. В ЦДХ

…И главное — на сцене находились не просто музыканты, но мужчина и женщина.

Это очень славно, когда Арефьева с Акимовым. Может быть, даже чуточку лучше, чем просто (так уж ли просто?) Ольга и «Ковчег». Или ярче. Или интересней. Или же… Ненужное вычеркнуть, нужное вписать.

Насколько знаю, 21 декабря в Доме художника был пятый по счету их, Ольги с Петром, больший концерт. Всего-то пятый… (Немножко отвлекусь. По сей день вспоминается четвертый, также новогодний, имевший место в конце девяносто девятого в Политехническом. Неважный звук, не слышанные прежде отличные песни, нарядная и в настрое самом благостном Арефьева, вдохновенный весельчак Акимов, тысячекратные bravo… ) Хотя вся жизнь, конечно, еще впереди.

…На сцене — рояль, ядовито-зеленая и, кажется, неприлично пушистая синтетическая елка, два стула, гитара и виолончель. Перед сценой — внимательный и, по всей вероятности, добрый волосатый человек с камерой и в дырявых носках. Над сценой — большущий экран. Благодаря тому, в дырявых носках, и еще одному (в смысле — оператору), снимавшему из зала, на экране — все, что на сцене. За роялем — Акимов. Ольга пока что не поет. Она — танцует. Представьте себе… На экране — то Ольга, то Акимов, то рояль. С ума сойти можно…

Впрочем, в тот вечер она не только танцевала. И не только пела. Еще — читала стихи. Перед тем, как начать, сказала, что не очень умеет. Не верьте ни почем: умеет. Еще как умеет. А стихи, в частности, такие:

Люди появляются чаще от любви,
Люди умирают от чего — вопрос.
В смерти много сложностей и обид,
А любовь работает просто на авось.

Люди обнимаются, руки крепко жмут,
За спиною смерть живёт жизнью не своей,
Их тела и лица скручивает в жгут,
Но любовью люди делают детей.

Кстати, насчет стихов. Когда-то автор этих слов делал интервью с Ольгой Арефьевой для «Новой газеты». По этому случаю — прошу простить за самоцитату:

» — По поводу книги ваших стихов. Какая с ней сейчас ситуация?
— Никакая. Книги пока нет и не предвидится.
— Ни в обозримом, ни в необозримом будущем?
— В необозримом, наверное, предвидится, а в обозримом нет: я над этим сейчас не работаю. То есть над стихами я работаю, но без цели выпечь конкретный продукт к такому-то сроку и с такой-то обложкой. (Смеется.) Пока что я просто живу.
— Но желание все-таки когда-нибудь издать сборник есть?
— Есть, но оно не сильно. Я уже разговариваю с миром через другие каналы. Издам ли я сейчас книгу стихов или не издам — это мало что изменит…».

На самом деле — конечно же, изменит. Еще как изменит. Хотя бы потому, что на концерте двадцать первого числа две девочки-хипповочки ломанулись в антракте на сцену, дабы заиметь отброшенные Ольгой листочки со стихами. В общем, издать маленький сборник ну никак не помешает. А уж там…

Это факт, что в тандеме с Акимовым Ольга Арефьева живет на сцене существенно свободней, чем со своим «Ковчегом».

…Я возвращаюсь, но себя не узнаю…

Природа сей свободы, похоже, непроста. Дело здесь, во-первых, в Ольге, во-вторых, в Петре, в-главных — в них обоих. (В высокой степени доходчиво, не так ли?..) Это к тому, что если и не весь концерт, то уж по крайней мере его, скажем так, вступительную часть можно бы назвать некогда модным словечком performance.

Гитара и виолончель — редкостная пара. В тот вечер слияние их голосов, на мой медвежий слух, отчасти походило на клавесин. Естественно, Акимов виртуозничал. И не только смычком и щипками. Еще по-хулигански: как на гитаре.

Вообще, в концертах с Петром Ольга поет другие песни. Или — по преимуществу другие. Не те, что с «Ковчегом». Не знаю, как она, эта песня, называется, но в ней такие слова:

И пусть постель моя без гостей,
Зато на концертах аншлаг.

Оное было спето на том самом выступлении в Политехническом. Также — что, кстати, слегка удивило — на сравнительно недавнем концерте в «Улан-Баторе». После этой строчки рядом сидящий интеллигентного вида кретин вполне отвратно заржал. (Причем, что занятно, с дамой пришел, дай Бог им всем здоровья…) А ржать-то здесь совсем и не надо. Ржать здесь — последнее дело. Здесь и хихикать-то не следует, ибо — не над чем. Улыбаться — это да, это можно. Улыбаться и не верить — вот лучший вариант.

Ну и вот. Песня эта была исполнена и двадцать первого числа. И, к счастью, никто не заржал. И не рассмеялся. И даже не заплакал. Повторяю: к счастью.

Не вошедший в газетную публикацию кусочек нашего с Ольгой интервью:

«- А появится ли когда-то пластинка, записанная только вами и Петром Акимовым?
— Записаться с Акимовым я бы хотела, да. У нас с ним, можно сказать, все даже уже готово. Но перенесение нематериального в материальное — это очень тяжелый и неприятный этап. Приятнее всего, грубо говоря, ребеночка заделывать. А вот рожать и воспитывать — это уже тяжело.
— То есть диск, возможно, когда-нибудь и выйдет?
— Непонятно только, как это записывать — как, где, когда, где взять силы и т.д…».

А взять бы силы неплохо. Взять бы эти силы «и т.д.» и записать. Пластинку будут покупать. Еще как будут. У Ольги с «Ковчегом» вон уже сколько дисков, а вот с Акимовым — можно сказать, с идейным вдохновителем «Ковчега», — ни одного. Единственный совместный концерт раз в год — это, конечно, приятно, однако же… Короче, пластинка людям нужна непременно. Тем более если «все даже уже готово…».

Ну и последнее — пожалуй, нечто хоть мало-мальски важное в моем отклике.

С радостью и с удовольствием отмечаю эротичность этого концерта. К слову, большинство композиций Арефьевой, как мы знаем, — о любви и о смерти. Это тоже, как ни странно, факт. Таким образом, исполнение указанных выше композиций не может не быть эротичным. Все очень просто…

А ведь кроме пения песен был, если помните, и танец. И в танце было изящное падение на сцену, лежание на сцене… И были стихи. И музыка. И полумрак. И главное — на сцене находились не просто музыканты, но мужчина и женщина.

И еще чуть-чуть о песнях:

Песни — это почти что секс,
Но от них нет детей.

Разве? А по-моему, есть. Еще как есть. (Чаще, правда, другие дети. Которые не болеют ангиной. И не хватают двоек. И не курят марихуану. Но при всем при этом они — абсолютно полноценные… Нет, не люди — дети. Кто это сказал, что дети обязаны быть людьми?) Впрочем, не будем спорить: все и так согласны.

А раз от песен бывают дети, значит, они, песни — это секс. А точнее, даже так: песни — это больше чем секс. Иногда. Или, по крайней мере, в нашем случае.

Олег Богачев