Интервью для газеты «Известия». 21 сентября 2016 г.
…я — автор. Изначально я пошла учиться на певицу. Но потом почувствовала, что и пение, и другие занятия для меня — прикладные вещи. Моя главная работа на земле — писать песни, каким-то образом их «оперять» и отпускать в мир.
Дива российского рока — об эзотерике советской эстрады, собственном театре и главной работе на земле
Создательнице и хозяйке многоликого музыкального проекта «Ковчег», певице, поэту, жонглёру и танцовщице Ольге Арефьевой исполняется 50. 24 сентября в честь этой даты она сыграет сольный концерт в столичном ЦДХ. Перед событием с Ольгой пообщался обозреватель «Известий».
Ольга Арефьева: Мне нравится жить, как птица на ветке
— Ты анонсируешь свой юбилей достаточно активно. Следовательно, никакого женского комплекса относительно собственного возраста не испытываешь?
— Когда-то я пыталась скрывать, сколько мне лет. Но — «продали». И что, теперь мне с этим бороться? Тем более восприятие возраста в мире изменилось. Всё зависит от вашего самоощущения. Я сейчас катаюсь на самокате, хожу в танцевальные школы, жонглирую, одеваюсь в какие-то смешные молодёжные штаны и чувствую себя совершенно молодой.
— Сочиняешь ты тоже с молодёжным азартом. Альбомы записываешь ежегодно, концертные программы делаешь в нескольких жанрах, а ещё книги издаёшь и в спектаклях играешь. Откуда такая плодовитость?
— Потому что я — автор. Изначально я пошла учиться на певицу. Но потом почувствовала, что и пение, и другие занятия для меня — прикладные вещи. Моя главная работа на земле — писать песни, каким-то образом их «оперять» и отпускать в мир. При этом я ничего не пишу волевым усилием. Бывает, что какая-то хорошая мелодия годами дожидается своего текста.
— Полева, Сурганова, Арбенина, Земфира, даже Инна Желанная, Янка или Умка порой могут быть перечислены, условно говоря, в одном абзаце. Тебя же всегда упоминают отдельно. Хотя ты как раз одна из тех, с кого вообще начинался российский женский рок. Почему не идёшь на стадионы?
— Не знаю… Мы вполне стадионную музыку играем — и по уровню, и по фактуре. Большая часть того, что исполняет «Ковчег», в электричестве будет хорошо звучать и на больших площадках. Но мой директор шутит, что все мои слушатели — аутисты.
Вообще спасибо им, что ходят на концерты. Поскольку есть ещё огромный слой людей, которые, как я подозреваю, только слушают диски, треки в интернете и при этом являются моими многолетними, самыми требовательными поклонниками. Об этом я сужу по их письмам.
— У тебя есть обратная связь с поклонниками?
— Не вяжутся диалоги с людьми, пишущими мне восторженные письма. В такой ситуации сказать совершенно нечего. Но если задают какие-то конкретные вопросы — стараюсь откликнуться. Правда, я ничего такого особенного-то не знаю. И на вопрос: «Как мне жить?» ответить не смогу.
— Недавно появился твой сборник «Одностишия». В сущности, каждая строка в нём — афоризм. С трудом верится, что всё это написал один человек. Ты что, постоянно ходишь с блокнотом и записываешь?
— Ловлю такие строки. Бывает, кто-то рядом скажет что-то точное и ёмкое. У меня натренирована опция — замечать. Потом я собираю эти фразы по разным тетрадкам, бумажкам — в чистом виде интеллектуальное коллекционирование. Это как хорошие анекдоты собирать. И если меня попросят сочинить одностишие на ходу, я не смогу этого сделать.
— Помнится, когда-то ты задумывалась о подборке «эзотерических песен советской эстрады»…
— О, да. Буквально вчера закончила монтаж одной из таких вещей — «Песни о далекой родине» — той, что звучала в сериале про Штирлица. Ярчайший пример вполне эзотерической песни. Заведу канал на YouTube и там буду показывать подобные номера. Идея в том, что это записано «здесь и сейчас», чуть ли не на диктофон, и снято на любительскую камеру.
— А какие ещё песни числятся в твоём списке?
— «Этот мир придуман не нами», «Есть только миг». Или — замечательная тема «Бьют свинцовые ливни» из «Неуловимых мстителей». Если не думать, что это про борьбу красных с белыми, то понимаешь — там про боль, которую мы на земле в себе носим. Или «Прекрасное далёко»… Главная тема всех этих песен — есть некое «далёко», которое нас манит и будоражит.
— Недавно отмечалось 30-летие фактически родного для тебя Свердловского рок-клуба. Получала приглашение на торжества?
— Буквально на днях вышла книга Дмитрия Карасюка о Свердловском рок-клубе. Они меня не забыли, моя фигура вошла в книжку. А насчёт приглашения — наверное, организаторы просто посчитали бюджет и решили обойтись местными музыкантами. А я как раз не любитель официоза.
— У тебя готовится ещё два альбома, издать которые ты рассчитываешь при краудфандинговой поддержке.
— Сначала я с негодованием отвергла данный способ добывания средств. Тем более со стороны данных ресурсов шла охота за клиентурой… А сейчас даже экономика подвела меня к такому решению. Полностью исчезла возможность реализовывать тиражи дисков и хоть как-то отбивать затраты на запись. Потому добровольная помощь слушателей нужна.
— Каким будет юбилейный концерт в ЦДХ?
— Назрело желание акустического проекта, с виолончелью, клавишами. Музыка в нём будет немного посложнее и возвышеннее. Есть, скажем, песня «Глюкоза». Я её крайне редко пою — там высоченные ноты и требуется определённый градус переживаний. Вот она, пожалуй, камертон предстоящего концерта. Или песня «Многоликая». Вокруг таких вещей построится программа.
— Не думала о создании собственного театра — условно, как у Елены Камбуровой?
— Хочется, чтобы этот проект существовал на регулярной основе в каком-нибудь зальчике. Я даже вела переговоры с одним московским театром. Но его руководители всё никак не решатся. Есть и другой нюанс: я плохо управляюсь с материальной стороной мира. Мне нравится жить, как птица на ветке. Поэтому бухгалтерия, ремонт, административные функции — это не ко мне. Пусть меня позовут в гости в театр имени меня. Я приду и на готовой материальной базе наделаю вам творчества сколько угодно. Вот с этим у меня всё хорошо.
Михаил Марголис