Интервью городской молодёжной газете «Молодой Тольятти». 17 декабря 2011 г.
…Наш мир не является только материальным, существует ещё огромная изнанка, которая больше и важнее.
В Тольяттинской филармонии состоялся концерт Ольги Арефьевой и группы «Ковчег», которые впервые приехали в Тольятти с программой «Электричество». Я купила билеты за месяц и пугалась, когда они пропадали из поля зрения. Ольга — автор, песни которого внесли весомый вклад в развитие моего мироощущения. Я знаю, что Ольга очень не любит, когда ей говорят подобные слова…
‘Библейское’ электричество
— Ольга, скажите, когда вы пишете, бывает такое, что музыка получается ровно такая же, как звучит внутри вас, в той же форме?
— Странный вопрос. Вы исходите из предположения, что заранее есть готовая форма. А музыка — это процесс. На самом деле появление песни можно сравнить с развитием эмбриона: на него влияет окружающая среда, воспитание, питание. И у песни так же: она зависит от тех людей, которые берутся за неё, и здесь пространство для вариаций большое. Мы, музыканты, решаем, какой будет песня, исходя из интуиции. Изначально итог предвидеть невозможно.
— Я часто слышу, что в музыке наблюдается застой форм. Вы ощущаете подобное?
— Люди делятся на аудиофилов и музыкантов. Мнение, о котором вы говорите, высказывает, например, Андрей Горохов — музыкальный обозреватель, человек, живущий с широко открытыми ушами, слушающий всю мировую музыку, без деления по жанрам. Для него всё равно, скрежет ли это гвоздя по ведру или играет биг-бэнд величайших музыкантов, всё это музыка. Он считает, что музыка осталась в 50-х годах в Новом Орлеане. Тогда экспериментировали, а сейчас пошли вторяки. Но дело лишь в том, что тогда музыка развивалась огромными скачками, а сейчас мизерными шажочками. И что с того? Застой? А мы разве гонимся за чем-то, спешим? Я вот не гонюсь, просто творю.
— Что вы хотите получать от музыки?
— Я хочу получать переживания определённого характера, может, чувственного, может, духовного, может, на грани. Для меня музыка состоялась тогда, когда она даёт это переживание. В этом смысле Бах и Гендель для меня не менее актуальны, чем музыка композиторов-минималистов. Попса же вообще не даёт переживаний, только блевотину. Для меня критерий качества в музыке — наличие состоявшегося события духовного плана.
— Ощущаете себя гуру? Как относитесь к тому, что поколения учатся у вас?
— Гуру — это позиция. Гуру — тот, кто стоит на пьедестале. Есть люди, которые всегда на пьедестале, а есть те, кто с холщовым мешком за спиной куда-то идёт. Я ко второму типу отношусь, в позиции ученика всю жизнь.
— У вас есть личное осознание мысли, которую вы пытаетесь пронести через всё творчество?
— Это задачка для человека со стороны, он может делать какие-то обобщения. Изнутри мой мир не сводится к одному пикселю.
— А если попробовать?
— Если вообразить, что я смотрю на себя издалека, то, пожалуй, главную мысль я вывела бы такую: наш мир не является только материальным, существует ещё огромная изнанка, которая больше и важнее.
Я прощаюсь с Ольгой, выхожу в зал. Пять минут до концерта. Аншлаг. Она появляется вся в чёрном. Спокойная, изящная, тонкая. Поёт. Любители «старого «Ковчега» морщатся. Музыка стала тяжелее, в чём-то проще. Альбом «Снег» мало походит на раннее творчество группы. Здесь и «Саван-2», больше похожий на рэп, чем на рок, и панковская No future. Старые фанаты недовольны, говорят, Арефьева решила найти молодого слушателя. Я же, прочитавшая десятки страниц интервью, знаю, что слово «рок» для этой группы слишком тесное. Впрочем, каждый выбирает для себя. Группу, музыку, мир, в котором живёт. У группы «Ковчег» этот мир, кажется, не имеет границ.
Алена Бударина