Интервью для радио «Маяк» (Новосибирск). 22 ноября 2014 г.
…Не бронзоветь, а всё начинать каждый день сначала. На самом деле, это тяжело и больно, очень хочется как-то остановиться и уже принимать аплодисменты. Но приходится постоянно оказываться вновь отброшенным в ноль и снова проходить какие-то пути и рисковать. Это та самая лучшая на свете штука, она же самая страшная на свете, она же самая благодатная на свете.
Текст беседы в прямом эфире с участием:
Ольги Арефьевой,
Константина Кантерова,
Ксении Кандеевой,
Мансура Сафиуллина, продюсерский центр «Ягода»
[Звучит песня «Трудоголя»]
Константин: — Доброе утро, друзья! Сами не спим — и вам не дадим, что называется.
Ксения: — Будет интересно! Мы продолжаем утро на Маяке.
Константин: — В этом часе, друзья, у нас Ольга Арефьева — российская певица, музыкант, поэт, создатель и лидер группы «Ковчег». И ещё можно много чего про вас рассказывать. Оля, доброе утро!
Ольга: — Привет! Доброе, доброе утро!
Константин: — С Ольгой уже наши радиослушатели знакомы и по нашей программе. Кроме этого Ольга уже не раз давала концерты в Новосибирске. Даже за последние полгода несколько. Кажется, вам понравилось тут, в Новосибирске?
Ольга: — (смеётся)
Константин: — Ещё недавно Ольга сделала какой-то совместный интересный чуть ни уникальный проект с театром La Pushkin и Олегом Жуковским. Или Ля Пушкин — как лучше сказать, Ксенечка?
Ксения: — Или Лапушкин? Как лучше сказать?
Ольга: — Лапушкин, конечно, наш дорогой Лапушкин.
Константин: — Ещё недавно провела серию тренингов в Лофте «Трава». Поэтому мы поговорим сегодня в духе той фразы: «Какая я Арефьева? Я Оля!»
Ольга: — Это очень приятно. Мне так нравится — не быть на постаменте.
Константин: — Начнём с лёгкого теста на работоспособность. Спросим, выспались? Не выспались?
Ольга: — Нет, не выспалась. У меня вчера был спектакль как раз c Олегом Жуковским. Я после этого не могла заснуть всю ночь.
Константин: — А что происходит у вас там на спектаклях?
Ольга: — А вот, секрет! (смеётся)
Константин: — Вот все пишут «Ой это вообще! Что-то такое! Театр будущего!»
Ольга: — Вообще, что-то такое, театр будущего. (улыбается)
Ксения: — Ну расскажите хоть немножко. Что за театр будущего, а главное, почему театр будущего?
Ольга: — Это вы сказали, я просто подхватила. Спрашивайте что-то конкретное — и я расскажу.
Константин: — Ничего, что подняли вас так с утра?
Ольга: — Ну героизм пришлось проявлять. Вот знаете, у артиста самое главное — это не умение выйти на сцену и спеть. Самое главное — умение встать в 6 утра или в 5 или в 4 на самолёт, такси, поезд. Притащить свои кости, а потом быть свежим и улыбаться. Потом только упасть без чувств. (смеётся)
Константин: — Мы сегодня будем вас подбадривать фразами типа: «Как сладко быть одним из тех, кто спит».
Ольга: — Да, давайте! Я готова, тем не менее, поговорить про театр, я просто не умею отвечать на вопрос — «расскажите что-нибудь о…»
Константин: — Мы пока ничего ещё, мы пока ещё речевые аппараты разминаем.
Ольга: — А-у-э-и-мм-нн-зз — вроде работает, прекрасно.
Константин: — У нас времени достаточно, успеем поговорить обо всём. Вот радиослушатель Александр, что-то хотел спросить…
Радиослушатель: — Здравствуйте, Оля. Рад вас приветствовать в Новосибирске.
Ольга: — Здравствуйте, очень приятно!
Радиослушатель: — Как вам снежок?
Ольга: — Ве-ли-ко-лепно!
Константин: — Александр, про снежок я хотел спросить! Это мой вопрос.
Ольга: — Мне есть, что ответить! (улыбается)
Радиослушатель: — За вашим творчеством приятно следить, оно заразительное, хочется уже примерить фарфоровую шляпу, жонглировать начать.
Ольга: — Это так приятно.
Радиослушатель: — Спасибо, желаю вам успехов больших! И радуйте нас ещё!
Ольга: — Вот! Прекрасный вопрос «Я желаю вам успеха», я тоже рада такому вопросу! Мой ответ — «Да!» (смеётся)
Константин: — Ольга мы сегодня заготовили вопросы по многим направлениям. Поговорим про музыку и про работу с «Ковчегом», поговорим про вашу литературу, поговорим про театр, работу с Жуковским и с La Pushkin.
Ксения: — Про тренинги обязательно поговорим.
Ольга: — Что же вы всё разом выдали? (смеётся) Никакой интриги.
Константин: — Наоборот, проанонсировали и всех заинтриговали! Начнём всё-таки с Новосибирска. Такое ощущение, что вы от нас не уезжаете.
Ольга: — Мысленно не уезжаю, это точно.
Константин: — И опять же — процитирую «Я не вернусь — я просто не уеду».
Ольга: — Я просто не уеду, да. (улыбается)
Константин: — Приятно, наверное, приезжаете — а ведущий всю вашу книжку наизусть знает?
Ольга: — А знаете, мою книгу многие наизусть знают. Даже вот у Полунина я в доме увидела её, и он всю её подчеркнул жёлтым маркером. Не всю, а прошёл и выделил, то, что ему нравится. Так что нужно серьёзно читать мои одностишия! (смеётся) Я их, кстати, не знаю наизусть. Их слишком много.
Ксения: — Мы знаем, что вы ещё и в блоге пишете, и вот цитата: «часы этого мастера покупали самые лучшие часовщики мира, и самой лучшей платой за них для него была возможность создать ещё более точные часы».
Ольга: — Терри Пратчетта.
Константин: — В одном из интервью вы процитировали собственный блог, а потом прокомментировали, что с вашей музыкой, примерно, то же самое происходит. Главным интересом вашим является даже не…
Ольга: — Не зарплата!
Константин: — Не зарплата, а именно участие в этом процессе в создании чего-то большого. И вот мы смотрим, вы уходите в какие-то смежные всё время проекты. Вот как-то может, уже надоело в Ковчеге?
Ксения: — А что плохого?
Константин: — Я ничего не говорю плохого, может это хорошо.
Ольга: — Надо слово «музыка» заменить на нечто более широкое. Сам творческий процесс — это самый лучший на свете аттракцион. И не грех заплатить за входной билет, не то, чтобы чем угодно… а может быть и чем угодно! Вся наша жизнь — что она? Для чего она? Ради чего она? Ну будут у тебя другие штаны, а для чего? Смысл в том, что ты в этих штанах пойдёшь и что-то великолепное переживёшь. И знаете, мне рассказали, зачем йоги завязываются в узлы, в эти позы. Когда ты тянешь какую-нибудь ногу за голову — это очень интенсивное переживание, очень сильный поток энергии идёт в это время. И вот когда…
Константин: — То же самое делаешь с душой…
Ольга: — Когда ты постепенно растягиваешься, чтобы снова пережить это, нужно что-то ещё большее. Мне очень трудно пережить эстетическое наслаждение, потому, что у меня планка постепенно настолько поднялась. Что более-менее может дать обыденное — телевизор там, радио — это не даёт «сатисфекшена». Мне нужно что-то такое эдакое, настолько бескомпромиссное, настолько… Для меня лично, не говорю вообще, это внутренние сугубо процессы… А то я сейчас скажу что я лучше всех в мире разбираюсь во всём… (смеётся)… но в чём-то своём маленьком, сильно индивидуальном. Чтобы себя порадовать, мне приходится очень здорово строить целые миры, города и самолёты — тоже.
Константин: — Мы помним фразу «Да, я звезда, а что мне остаётся?»
Ольга: — Мне ничего другого и не остаётся. Чтобы быть счастливой — приходится вот так вот работать.
Константин: — Я правильно понял, что мы в принципе вообще сейчас зря делили на музыку, на театр, на литературу?
Ольга: — Да, переживания примерно одного и того же плана. Играет роль его информационная интенсивность, эмоциональная, какое-то ощущение шага вперёд. А шаг вперёд — это такая штука, которую никак не купишь, ничем не заменишь. Она абсолютно, с одной стороны, открытая, свободная, с другой стороны — безжалостная, и с третьей — это самое прекрасное, что только есть.
Ксения: — Из этих сфер есть такие, в которые вы больше вкладываете сил, а из которых вы больше получаете эту жизненную энергию, вдохновение? Или как-то всё равномерно происходит?
Ольга: — Это круговорот: это как вдох-выдох. И сферы — музыка и театр — поддерживают друг друга, висят друг на друге.
Ксения: — Ну смотрите, тренинги например — это большая отдача своих эмоций, своей энергии. Бывает такое: придёте опустошённая, хочется подпитаться — и уже обращаетесь к музыке?
Ольга: — Нет, это иначе происходит. Это всё время приход и уход энергии. Когда ты встречаешься с людьми — то у любого педагога можете это спросить, кто с детьми работает, кто со взрослыми, — ты, с одной стороны, очень должен быть щедрым, абсолютно не считаться, не мелочиться, давать всё, что ты можешь, и самое лучшее. Но ты от этого не будешь пустым. Чем ты больше выдохнешь, тем в тебя больше вдохнётся. Потому что люди — это очень благодатная субстанция, они настолько прекрасны, когда они раскрываются! И это так радует, когда они делают шаг. Вот эта тоже их радость открытия, радость, что они что-то вдруг сделали — это настолько себя искупает. Когда мне ещё за это и деньги дают, я говорю — «боже мой! За это ещё и платят!». Я всё время забываю, что за это ещё и платят. На концертах, на спектаклях, на тренингах. Я готова этим просто так заниматься. Другое дело, что в нашем мире всё равно ты должен покупать билеты, платить за квартиру, покупать одежду, еду и ещё кучу всего. Особенно, театр — это ужасно затратное занятие. И чтобы вся эта маленькая волшебная фишечка состоялась… она совсем не масштабная — это бедный театр — то, что мы делаем. Но чтобы это состоялось, нужно столько вложить — не денег даже, далеко не только денег, но и денег тоже. Столько времени и сил, столько решать муторных вопросов с ремонтом, с начальством, с какими-то документами, с электриками, сантехниками, с пожарными… Вот на днях как раз привезли огнетушители в театр La Pushkin и мне показали документы на них. Огнетушитель 500 рублей стоит, а право их установить ещё три с половиной тысячи за каждый. В общем, всё очень весело. Всё это такая… Этим совершенно неохота заниматься, как и политикой, как и деньгами, как и всякими транспортными и ещё какими-то организационными вопросами. Это всё ради того, чтобы выйти — и в эту секунду, наконец, пережить чудо. Притом, такое чудо — оно очень может быть краткое, но это того стоит.
Константин: — Опять же хочется к месту вспомнить одно из одностиший из книжки «Одностишийа»: «Я лишь для конспирации певица!»
Ольга: — Вы прямо меня раскололи! (смеётся)
Константин: — Ну вот смотрите: 15 альбомов у Ковчега, порядка четырёх сотен песен.
Ольга: — Всё пытаюсь эту цифру запомнить, и всё время её забываю.
Константин: — Ну мне-то проще, у меня справочники всякие, пошёл, потом на бумажечку выписал аккуратно.
Ольга: — Я сколько лет-то мне не знаю никогда. Вот ей богу, каждый раз считаю, пальцы загибаю. И это хорошо.
Ксения: — Эту справку мы не наводили.
Ольга: — Мне очень приятно, что вам не пришло это в голову.
Ксения: — А нам это неинтересно. Нам интересны вы.
Константин: — К театру. И вот к Олегу Жуковскому, к театру La Pushkin. Правильно ли я понимаю, что это как раз та причина, по которой вы так долго в Новосибирске пребываете?
Ольга: — Да.
Константин: — Вот так, друзья!
Ксения: — Так долго, это, кстати, уже сколько?
Ольга: — На самом деле это два приезда. Один был в августе — и мы сделали спектакль «Приключения в романе» по моей книге «Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной». Я приехала на неделю раньше, чем было надо для концерта. И плюс концерт — значит где-то десять дней провела. За это время мы сделали спектакль. Сейчас я пробыла две недели. И они, кстати, на исходе, осталось совсем немножко. Вот и всё, собственно. А до этого я приезжала просто на концерты, довольно регулярно. И вот в один из предыдущих приездов мы как раз с Олегом встретились — и вдруг поняли всё. (смеётся)
Константин: — Как вообще это всё произошло? Интересно узнать. Познакомил вас какой-то человек?
Ольга: — У этого есть огромная предыстория. Много лет назад в две тыщи каком-то там… четвёртом-третьем году, я увидела театр DEREVO. И это был, пожалуй, какой-то ключевой момент в определённой части моей жизни. То, что меня перевернуло, перепахало и вообще направило. Я даже не знаю, как описать, но я увидела то, что так долго искала в жизни. Бывает, что возникает чудо. Знаете, был такой старый чёрно-белый фильм про золотой ключик, и там была такая песня: «Далёко-далёко за морем стоит золотая стена, в стене этой маленький ключик, за ключиком дверца одна». Я в детстве когда это слышала — у меня волосы дыбом вставали на загривке. Я не понимала, о чём это, но я это чувствовала. Вот ты живёшь и тебе говорят, что ничего нет, и бытие определяет сознание…
Ксения: — Это Константин у нас такой. Мы всё время с ним ругаемся на эту тему.
Ольга: — …Я никогда в это не верила, ни секунды. Я всё время чувствовала, что есть что-то такое потрясающее, такое волшебное, такое небытовое. И оно всё время есть. Его ты не видишь, вокруг какие-то облезлые стены, хождения строем, пионерские речёвки, орущие преподаватели. А ты всё время чувствуешь: что-то есть! И вот эта жизнь вся дальнейшая — она и происходит с тем, что мы это ищем. И находим всё время. Просто оно не такое, что можно пойти в коробку положить, в сумку — понести.
Ксения: — А кто-то находит и даже не осознаёт, что находит!
Ольга: — И когда я увидела театр DEREVO, я поняла, не в первый раз в жизни, что я не одна такая… что я такое ищу… и нахожу. И это было очень сильное впечатление. И в этом театре как раз играет Олег Жуковский. Дальше пошла очень долгая история, очень, общение постоянное с этим театром. Но именно с Олегом мы близко не общались. В основном с Антоном Адасинским. Я знала весь его круг, но вот как-то с Олегом не совпало. А тут он мне пишет в фйсбуке, пишет так: «Приезжай, научу тебя танцевать». (смеётся)
Ксения: — О! Здорово!
Константин: — Нашёл, кого учить-то танцевать-то, ну?
Ольга: — Когда такое пишут — это типа человек дурак или наглец, или он шутит, или нахал? Но тут попало, потому что для меня это очень… Я понимаю, кто это пишет, просто он действует вопреки всем шаблонам, это раз. Во-вторых, он потом мне рассказал, что в какой-то степени я сыграла в его жизни определённую роль. Спасительную. И вот эта песенка, кстати, которую вы поставили в начале передачи. И мы просто решили повидаться — я приеду в Новосибирск на концерт — и давай, будет время, заедешь. Но когда мы встретились, это было событие неожиданно абсолютно сильное. Мы настолько друг друга узнали, нам столько было друг другу сказать, что мы не могли остановиться, мы говорили две ночи подряд. Утром он шёл что-то преподавать, я шла концерт играть. Вернее, я шла спать, а вечером играть концерт. Это была встреча, которая должна была произойти и, конечно, у нас не было другого выхода, кроме как начать ставить вместе спектакль. (смеётся)
Константин: — Вот я хочу справочку короткую дать. Олег Жуковский — наш, новосибирский. Здесь, в Новосибирске, учился на медика, здесь сегодня руководит отделением физического театра в театральной школе Сергея Афанасьева. Что-то творит невероятное, говорят.
Ольга: — Плюс он работал с Андреем Могучим — очень знаменитым режиссёром, много лет, с Олегом Киселёвым, если знаете — студия пластической импровизации, с Аттилой Виднянским — очень крупным режиссёром. То есть это не только DEREVO и не только La Pushkin. У него огромный театральный бэкграунд, театральное образование и самое главное… или мы поговорим об этом после?
Константин: — Про самое главное поговорим после перерыва. У меня только коротенький вопрос. А танцевать он всё-таки вас научил?
Ольга: — (смеётся) Давайте после об этом поговорим. Это не коротенький вопрос.
[Звучит песня «Борода»]
Константин: — Продолжим о том, на чём остановились — на интриге, на театре и на вопросе. Итак — научил ли он ли вас танцевать?
Ольга: — Научил ли Олег Жуковский меня танцевать. Осталось определить, что такое «танцевать». Это достаточно безбрежное поле, в котором можно всю жизнь, и не одну, развиваться, и в совершенно разные стороны. Разумеется, всегда есть, чему поучиться. Я танцем занялась достаточно поздно, тогда, когда балерины, быть может, на пенсию уходят, я только начала. Зато я очень хорошо всё осознавала. Много есть людей, которые не понимают, что они делают, поэтому не совсем понимают, куда дальше двигаться. Эта область настолько мне интересна, и штука в том, что танец — это только одно из выразительных средств среди очень многого, что вообще входит в сценическое искусство. И что меня в последнее время сильно интересовало — это визуальный театр или физический театр. В нём надо не только фантастически двигаться, в нём надо ещё и очень много чего другого уметь. Вот это умение быть разным: смешным, страшным, сексуальным, дураком, шутом, актёром, вот этой великой куклой-марионеткой. Я очень много это практикую на сцене во время концертов, в основном очень малыми средствами. Мы когда начинали — очень с перебором в это нырнули, экстремально вели себя и концерты у нас были такие [смеётся)… в общем много там было театра, слишком. А с годами, я начала всё это убирать и убирать, и забирать немножко вовнутрь. И это более сложное умение: совсем малыми средствами сделать всё то же самое, и круче. Огромная работа происходит в воображении, работа внутреннего перевоплощения. Это как маги коллекционировали положения точки сборки (улыбается). Так же в визуальном театре и в такого рода танце, который смешан с клоунадой и много с чем. Нужно иметь очень много лиц, своих собственных, просто вытащить их из себя, их надо вырастить. Лексикон должен быть у тела безумно богатый. Не только у тела, сразу у всего: у воображения… Поэтому, во-первых, поучиться есть всегда чему. Во-вторых, Олег — тот человек, который этим арсеналом владеет фантастически. Таких людей в мире, собственно говоря, по пальцам пересчитать. Если говорить о танцорах — они этого не умеют. Они могут ноги замечательно задирать, прыгать очень высоко, на шпагаты садиться. Но чтобы уметь то, что умеет Олег, нужно ТАКУЮ жизнь прожить, нужно фанатично посвятить этому многие годы. И вот так вот и жить всё время, на каких-то раскладушках, в поездах и самолётах, всё время ломать то, что ты уже достиг, всё время терять то, что ты получил. Не бронзоветь, а всё начинать каждый день сначала. На самом деле, это тяжело и больно, очень хочется как-то остановиться и уже принимать аплодисменты. Но приходится постоянно оказываться вновь отброшенным в ноль и снова проходить какие-то пути и рисковать. Это та самая лучшая на свете штука, она же самая страшная на свете, она же самая благодатная на свете. То, собственно говоря, что составляет театр для меня. Вот, кстати я вспомнила. Недавно перечитывала высказывания Ильи Кормильцева об искусстве и культуре. Культура накапливает шаблоны и хочет всё время закостенеть, их всё время повторять, эксплуатировать, продавать — и за них держаться. Искусство, оно всё время их разрушает. Это всё время взрыв, всё время против обывательского желания сидеть. Поэтому культура принадлежит жрецам, искусство принадлежит пророкам. И они всё время воюют, они друг друга никогда не оставят в покое.
Ксения: — Вот интересно, при этом раскладе: культура сохраняет, искусство разрушает. А что создаёт тогда? Всё вместе?
Ольга: — Ну… Инь-Ян, знаете (смеётся) колёсико катится.
Константин: — Синтез получается.
Константин: — Я хотел вас перебить, чтобы за нас извиниться — мы на Жуковском-то зацикливаемся почему? Потому что он наш! Вы — всероссийская звезда, а Жуковский — он наш, родной. И поэтому нам приятно, когда вы говорите, что вы чему-то у него научились! Вот, в продолжение или в завершение этой темы ещё хочу спросить. Спектакль «Приключения в романе» — он тиражируемый? Вы можете взять его и поехать на гастроли в Париж или в Москву?
Ксения: — Шла речь о том, что это импровизация. Можно ли эту импровизацию где-то потом ещё воспроизвести?
Ольга: — Нет, это не такая импровизация, когда мы сами не знаем, что будет. Мы, в принципе, всё знаем. Просто между точкой А и точкой Б прохождение и проживание всё время сочиняется на ходу, но понятно как. Берётся принцип движения или какой-то игры. Задаётся игра, и дальше она живым образом происходит. Мы можем передоговориться об условиях — и вот это момент запланированности. Но понятно, что мы отвечаем за своё произведение. Люди пришли в зал, купили билеты, сели на места — и что мы им дадим? Вообще-то, у нас высокая планка и строгость спроса с себя. И нам самим хочется, чтобы было очень здорово и интересно.
Ксения: — Ну, а на гастроли можно с этим поехать? И хотите ли?
Константин: — Мир-то захватывать?
Ольга: — Надо подумать. Должны быть предложения и приглашения, потому что театр — это не концерт. Недостаточно воткнуть гитару и микрофон в колонку — и всё сразу получится. Нужен свет, танцевальное покрытие, нужна большая площадь сцены, дистанция до зрителя. И никаких кафе, столиков, курения, никакой посторонней нагрузки, баров, попсы, охранников. Это должно происходить в аскетичной атмосфере. И бархатные театры со шторами и колоннами — это тоже немножко не та история, где наш спектакль можно играть. Я верю, такого рода площадки есть — и нас, собственно, уже зовут и в Москву, и в Питер, особенно в Питер. В Питере есть Эрарта — огромная площадка для современного искусства. Она уже есть и в ней строится ещё одна театральная площадка, где много чего будет. Ещё замечательная площадка Скороход. В Москве с этим чуть-чуть труднее. Плюс ещё надо как-то чтобы нас туда позвали, потому что на самом деле мы сейчас маленький экспериментальный театр (смеётся). Звёзд давать как-то рано. Но всё не так сложно: нас трое — я, Лена Калагина, Олег Жуковский и ещё, наверное, световик-звуковик. Никакого реквизита, это очень удобно. Зато нужен свет.
Ксения: — Свет?
Ольга: — Да, театральная площадка должна быть оборудована театральным светом, правильным.
Константин: — В ответ на вопрос «не планируете ли гастроли?» Ольга ответила «Хм, подумаем». Представляете, затеять проекты…
Ольга: — Мы такие вещи не планируем. Всё-таки гастроли — это приглашение. Мы откликаемся на него, если оно возникает, если оно подходит. Конечно, откликнемся. Будем очень рады.
Ксения: — Мы федеральная радиостанция, может кто-нибудь услышал бы Ольгу, пригласил бы в какой-нибудь….
Ольга: — Да ну ладно, перестаньте! Всё будет тогда, когда надо.
Ксения: — Произойдёт, должно будет случиться!
Константин: — Теперь хочется поговорить про литературу. Про тексты хочется поговорить. Мы уже много цитировали первую книжку олину — «Одностишия». И ещё поцитируем попозже. А вот недавно уже третья книжка вышла — «Иноходец». И если «Одностишийа» — это, как мне кажется, может, я и не совсем правильно понимаю — талантливое искрометное баловство, такое озорство…
Ольга: — Всё совершенно верно!
Константин: — …то «Иноходец» — вы уже перешли к серьёзной литературной работе с образами?
Ксения: — К чему-то фундаментально написанному?
Ольга: — Ну «Иноходец» — это же детские стихи!
Константин: — А мы не видели книжку ещё, не читали.
Ольга: — К сожалению, или к счастью, не знаю, у нас на первом же мероприятии всё раскупили, полностью всё, что мы смогли на наших хрупких плечах довезти. «Иноходцы» — они большие получились — 550 грамм, такая вот книженция. В общем, это детские стихи — и это игра. Это та самая игра, которая везде: в музыке, в театре, и во всём — во всём — во всём. Фундаментальность и монументальность состоит только в том, что мы это издали, наконец. На хорошей бумаге, хорошо сверстали, с картинками. Я их рисовала! (улыбается) Кроме одной кляксы, её автор — художница, которая делала обложку. Кляксу нарисовала мне. (смеётся) А так, там всё время смешно, всё время тот же самый слом логики, то же шутовство.
Ксения: — Здорово! Чувствуете такое вливание творческое полноценное. Не только текст, но и…
Ольга: — Вообще, я не умела рисовать, долго можно рассказывать. Но я научилась ради этого.
Ксения: — Расскажите, это же очень интересно!
Константин: — Слушайте, я бы тоже вот так хотел научиться рисовать. Но я по-моему никогда…
Ольга: — Хорошо. Я вам открою секрет, бесплатный, как это делается. Знаете, как?
Константин: — Нет!
Ксения: — Вдохновение?
Ольга: — Берёте ручку, берёте бумажку… — и начинаете рисовать! И не даёте себе остановиться.
Ксения: — А когда вы эти иллюстрации создавали, вам нужна была какая-то оценка со стороны? Можно ли это печатать?
Ольга: — Да, нужна была. Когда я думала, что это не годится никуда, оказалось, что это-то больше всего и понравилось. А когда я думала, что я уже, наконец, сделала круто, издатели внезапно всё забраковали и мы с ними долго воевали. Они говорят, «это слишком хорошо, поэтому просто никто не поверит, что ты это рисовала».
Ксения: — А от кого, вы получили эту оценку? К кому вы обратились?
Ольга: — К своим издателям! Они отвечали за эстетическую концепцию. И они решили, что каляки-маляки — это очень круто, это такой классный наив, когда человек ещё не умеет, но берёт и делает. А потом, когда он вдруг научился… Ну, что такое — научился? Это же школярство определённое. Дальше должен быть уже рост. Всё время происходит отрицание отрицания. Потом нужно отрицать уже эти простые формы, линии и очевидные похожести. Дальше уже надо свой стиль искать. Я как раз где-то в середине. Я, наконец, с ремеслом начала разбираться. К тому, какая линия в рисунке табуретки уходит под какую. А они говорят — «Нет, нам нравилось, когда всё было криво!» (смеётся)
Константин: — А может быть это этап такой в развитии мировой цивилизации, когда…
Ольга: — Все занимаются обучением!
Константин: — …в искусстве котируется не мастерство…
Ольга: — А смелость! (смеётся)
Константин: — Да! Но это же с традиционной точки зрения не совсем правильно. Долго ли это будет, как вы думаете?
Ольга: — Мне кажется, эти две вещи должны идти рядом — мастерство со смелостью. Как левая нога и правая нога. Одно шагнуло вперёд, потом другое шагнуло вперёд. Потому что смелость без мастерства, тоже знаете ли как-то… дома начнут падать, которые построили смелые, но не умеющие строители.
Ксения: — Сейчас время такое — всё позволяется. Сейчас можно это проявлять! Когда смотришь на те времена, когда нельзя это было — тогда душа болит!
Ольга: — Особенно «В контакте» — посмотрите на странички, как все их оформляют. Сразу так много о человеке можно узнать. О его интеллекте, о его культуре, о его вкусе.
Ксения: — Сразу, сто процентов. Слушайте, это так здорово, когда ты просто заходишь на чью то страницу — и всё понятно!
Ольга: — Но иногда и очень грустно. К своим бывшим одноклассникам, да?
Ксения: — Да, особенно, когда ты дружил с человеком пять лет назад, через пять лет к нему заходишь, а ничего не поменялось.
Ольга: — Не надо грустить, надо радоваться. Все же идут со своей скоростью. Грустно, когда человек не идёт, но это тоже дело житейское. Однажды он не сможет не пойти, потому что жизнь — это как река: она всё равно тебя смоет, однажды всё равно ты волей-неволей, добром ли…(смеётся) или за ухо тебя — но жизнь потащит, и ты сделаешь шажочек.
Константин: — «А то, что пьяный — это так и надо!» Подытожу эту часть ещё одной цитатой.
Ольга: — «Куда ты наливаешь, это бонги!»
Константин: — И хорошо, что вы так чётко подтвердили, что «Иноходец» — да, это озорство. Такой лёгкий фарс.
Ольга: — Знаете, так легче и веселее. Не надо с такой серьезностью вот жизнь воспринимать, всё так в ней страшно. Вот с этого и начинается вот это всё.
Константин: — А всё веду к вопросу. В Новосибирске вы не только сделали и показали спектакль про Ефросинью Прекрасную. Ну ещё и показали пятнадцатиминутной видео по этой книге. И один новосибирский журналист сказал «генератор случайных слов и ассоциаций». Не обидно?
Ольга: — Нет. Они не случайные. Это просто другая логика, другого порядка. Кстати, этим мы занимаемся на тренинге достаточно интенсивно. Кроме танцевальной, музыкальной и певческой частей на тренинге есть ещё и словесная. Это очень близко — одни и те же центры мозга по-разному проявляются. И раскачать способность ломать логику и находить новую логику второго порядка — на это есть очень хорошие упражнения, и мы их регулярно практикуем. Для того, чтобы возникла поэзия, должен быть обязательно прорыв. Как Маяковский говорил, «Поэзия вся — езда в незнаемое». Вот если «езды в незнаемое» нету, то ты стоишь на месте. То же самое про «уметь» и «рисковать» — то же самое везде в искусстве. Поэтому генерировать случайные числа, это очень классно И тут же их встраивать в новое (смеётся), но надо уметь создавать смыслы.
Ксения: — Давайте Мансуру дадим микрофон!
Ольга: — Как раз среди нас есть серьёзный человек. Который больше всех смеётся. Мы с таким удовольствием поговорили в машине, пока сюда ехали.
Мансур: — Мне хочется поблагодарить вас, за то что вы есть, и за то что вы делаете. И под конец нашей передачи высказать своё восхищение по-человечески, что есть такие люди, как вы! И сегодня с восьми до десяти, я думаю, люди станут чуть-чуть краше. Ещё хочется заметить замечательность наших субботних вечеров…
Ксения: — Утр!
Мансур: — Что тут все встречаются! Да уж, каламбурю. Вот вы спрашивали Олю про гастроли. А что тут далеко ходить? Вот мы — люди, которые делают эти гастроли! И в принципе всё и срослось! Мы влюблены!
Ольга: — Передачу, надо назвать «Тролли и гас-тролли»! (смеётся)
Мансур: — Да! Поэтому, думаю, что всё будет хорошо в сибирском регионе, как минимум, театр La Pushkin…
Ольга: — И DEREVO!
Мансур: — Ну DEREVO — это понятно, да, а ваш спектакль, я думаю, в нашем новосибирском регионе прогастролирует с нашим участием, если вы согласитесь, конечно.
Ольга: — Если попросите! (улыбается)
Мансур: — Потому что выбор партнёра… Я считаю, что сегодня — время партнёрства.
Ольга: — Очень хорошее наблюдение.
Мансур: — Время партнёрства и поэтому я так скромно говорю — если вы согласитесь, то мы…
Ольга: — А каких артистов вы привозите в ближайшее время?
Мансур: — Какой замечательный вопрос! (улыбается) Я не устаю восхищаться нашими прошедшими гастролями, это, конечно ДДТ и Юрий Юлианович Шевчук. В будущем году мы запускаем театрально-цирковой проект, всё что связано у нас с искусством не очень популярным, традиционным. Театр «DEREVO», мы хотим начать с них.
Ольга: — Какой спектакль?
Мансур: — Спектакль «Однажды». Он уже был в нашем городе однажды и мы хотим повторить эту историю — и может быть привозить уже их какие-то новые и свежие вещи.
Ольга: — Этот, по крайней мере очень романтичный, красивый и приятный.
Ксения: — Говорите, говорите — чтобы наш зритель сейчас полез в интернет! (улыбается)
Мансур: — А потом мы хотим шоу «LEO». Пусть наш слушатель обращается к интернету и смотрит на эти замечательные вещи. Затем, я думаю, летом, нас ждёт красивая история уже городского масштаба с уличными цирками. С такими представлениями, и, я думаю вы нам в этом, Оля, как-то посильно поможете. С театральными своими взглядами…
Ольга: — Знакомствами? (смеётся) Я-то на улице не могу цирк устроить!
Мансур: — Ну с театром, с театром мы сделаем…
Ксения: — У нас Андрей Кислицин есть для этого!
Мансур: — Ну он не один в нашем городе.
Ольга: — Он не подведёт, по крайней мере.
Мансур: — Да, вот что нас ждёт и что хочется сказать в рамках нашей беседы.
Ольга: — И очень приятно, что кто-то это всё делает. Не только поп…су…
Мансур: — Ну кому делать поп — у нас достаточно людей.
Ксения: — О! У нас уже их слишком много.
Мансур: — Не слишком, я не считаю, что это плохо. Чем больше наших коллег, тем эстетика и движение на концерты и театры будет лучше, выше и качественней. Ещё раз хочу поблагодарить вас и Константина.
[Звучит песня «Куколка-бабочка»]
Константин: — Продолжаем программу «Утро на Маяке — субботник». Напомню, в гостях у нас Ольга Арефьева, российская певица, музыкант, поэт, создатель и лидер группы «Ковчег». А также авторских тренингов, которых в Новосибирске прямо несколько в последнее время проходило. Настало время поговорить о них. Пока вы слушали песенку, мы как раз и говорили о том, каждому ли вообще человеку дано творить? Может он родился…
Ксения: — Каждому ли человеку полезно на ваши тренинги прийти? Или, может быть, вы сами не всех хотели бы там видеть?
Ольга: — Во-первых, приходят, разумеется, не все. Многие об этом никогда и не узнают. Многие люди, узнав, и не подумают прийти. Уже сам факт того, что человек решил это сделать, очень о многом говорит. И когда человек пришёл — это уже полдела (смеётся), другие полдела мне уже сделать легко.
Константин: — Вот расскажите: количественные какие-то хочется параметры! Ну, например, тренинг по танцу. Скажем, к вам пришло двадцать человек. Из них пятеро затанцуют? Или десять затанцуют? Или один?
Ольга: — Не вопрос «затанцуют», мы не гонимся за результатом. Результат — он по ходу. Вот вы идёте — а мимо вас проплывают деревья. Вот это — результаты. А вы идёте! Я уже говорила, что танец — это тема абсолютно безбрежная. И что мы хотим? Чтобы вот так (щелчок пальцами), за один тренинг: «доктор, сделайте так, чтобы я стал другим!» что ли? Из других клеток, из другой крови? Нет, мы собираемся для того, чтобы говорить о самом важном и самом интересном. Обсуждать принципы, пробовать, рисковать, получать новую информацию. Я сама постоянно хожу на чужие занятия и многому учусь, очень. Последние несколько лет я, скажем, жонглировала. Это прямо кусок жизни у меня! И я опять была учеником, разумеется. Я всё время тоже ученик!
Константин: — Научились жонглировать?
Ольга: — Да! Да ещё столькими предметами, в смысле разными инструментами. Предметов-то так, четыре штуки.
Константин: — Вот прямо так, да? Любой может научиться жонглировать?!
Ольга: — Если нет каких-то органических поражений, руки там на месте.
Ксения: — А может быть вестибулярный аппарат слабый? Начнёт жонглировать — его укачает?
Ольга: — В общем и целом, вы спросили, может ли человек творить? На своём уровне — безусловно. Кто-то пельмени хорошо будет делать — и для него это творение. Мы всё время делаем шажки вперёд, иначе неинтересно, иначе жизнь очень тоскливой становится.
Ксения: — А может к вам на тренинг прийти, например, бухгалтер 1С, который всю жизнь так проработал?
Ольга: — Конечно, конечно, их-то достаточно среди тех, кто приходит. Что вы, вот у меня есть девушка-бухгалтер, мы позанимались на тренинге сколько-то лет назад одностишиями как упражнениями. А она их потом столько написала! И такие, что я их взяла в свою книгу. Елена Ломовцева, книга одностиший — вторая часть: это девушка с тренинга, бухгалтер! А потом она стала у нас световиком в театре KALIMBA. И можете посмотреть клип «Оборотень» — я сделала по нашему первому спектаклю — вот она там светит. У нас у всех это есть. Ведь что такое профессия?
Константин: — То есть, бухгалтера страна потеряла?
Ольга: — Нет, она осталась бухгалтером, кстати. Мы можем уметь всё. Тем более, театр — это такое дело, где ты вообще всё умеешь. Ты пол моешь, ты реквизит шьёшь, ты деньги должен уметь считать, рассчитывать своё будущее и так далее. Это максимум умений: и строительство, и ремонт и всё, что хочешь. А бухгалтер хочет тоже танцевать — и это очень здорово, потому, что тело пирует в этот момент, мозг пирует. Эта информация — она настолько интересная и вкусная для всей человеческой сущности. Но сколько ты её сможешь проглотить? Ограниченное количество. То, к чему ты готов, ты можешь воспринять. Поэтому этим можно заниматься очень регулярно, или нерегулярно, урывками. Или выделить какое-то время — интенсивно. И всегда меня лично это настолько заряжает, потому что это самая настоящая жизнь. Это жизненная энергия, которая кипит ключом, особенно всё, что связано с телом. Ты как батарейка подзаряжаешься — для того, чтобы потом можно было какие-то интеллектуальные вещи тоже делать, от которых, дико устаёшь, напротив.
Ксения: — А вы выступаете на своих тренингах в какой роли? Внутренняя роль? То есть, учитель — ученик, друг — друг? Отношения открытый к открытому? Какая это роль? Что чувствуют ваши ученики в общении с вами?
Константин: — Наставник? Гуру?
Ольга: — Не знаю, это у них надо спросить… Конечно, я управляю процессом. Процессом управляю я — у себя на тренинге. Но моя-то задача, чтобы они сделали. Я даю им постоянно инициативу. Говорю, что делать — и поддерживаю, корректирую, даю всё время обратную связь. Я не знаю, как вы это назовёте, каким словом.
Константин: — Ольга, а как вы относитесь, допустим, если получится пошлость в итоге? Вот человек начал творить, а получается такая пошлятина? А ему нравится и его друзьям!
Ксения: — Как может получиться пошлость с непошлым учителем?
Ольга: — Надо, с одной стороны, быть осторожнее в оценках. И, с другой стороны, надо, да, уметь говорить правду. С третьей стороны, нужно всё время уметь оценивать уровень того, с кем говоришь. Безусловно, я на тренинге даю такие упражнения, в которых не получится пошлость. Получится красиво, я просто уже знаю и даже им это говорю: «Не старайтесь быть красивыми сейчас, всё получится и так! Вот если будете стараться, то сломаете, нужно просто выполнять упражнение — и всё будет очень здорово». Пошлость очень часто бывает, когда люди стихи начинают писать. И слать мне их, кстати. Музыку какую-то… Я тут очень осторожна в оценках. Я никогда не берусь — просят оценить, дать обратную связь. Я говорю: «Нет, ребятки, спрашивайте у своей мамы, или своего друга, у того, кто рядом с вами». Потому что оценка — это право и лево. Учительница в школе — ассоциацию приведу: пришёл пятиклассник с сочинением — и пришёл десятиклассник — им какая оценка за одно и то же? Одному скажет: «Какой ты молодец! Ты большой умница!» А другому: «Ну, мальчик (или девочка), вообще-то пора бы уже как-то и хм-хм-хм!» Поэтому от того, какой сам человек, и надо мерить. И быть аккуратным. Самое главное — не уничтожать его самооценку, а поддерживать. При этом накачать человека иллюзиями и сказать, что «ты безумно крут», когда это не так — это ему отрезать крылья. Потом он встретится с жизнью, вот так вот, знаете, мордой об стену — и будет очень грустно ему, и он может сломаться, про это тоже много историй. Например, мама и бабушка дико захваливали мальчика, говорили, что он великий художник. А потом он пришёл поступать в художественное училище, и оказалось, что он хуже самого худшего — и он сломался и бросил. И это жизненная трагедия. И он ещё и ушёл из дому — и родители не знали, где он, несколько лет. Зачем доводить до таких трагедий? Надо сказать: «Делай больше попыток! Иди дальше, пробуй, не сдавайся!» Просто смирись и приготовься к тому, что будет шаг за шагом. Это годы. И вообще, не только годы — это бесконечность! (смеётся)
Константин: — Ну и, соответственно, наверное к актёру, к певцу применимо по сути тоже самое? То, что он спел для маленького зала — одну и ту же песню — может быть его похвалить можно. А потом, когда он вышел десятимиллионными тиражами, уже можно сказать «Так, слушай, ну всё уже, хорош!»
Ольга: — Знаете, в маленьких залах, часто, самое лучшее всё и происходит. А десятимиллионных тиражах, такая кичуха, такая пошлятина. (смеётся )
Ксения: — Кстати, про шаги в бесконечность. Есть же такое мнение, что человек, который родился в этой жизни поэтом, певцом, музыкантом — несёт опыт из прошлой жизни, поэтому это действительно шаги в бесконечность.
Ольга: — Это для тех, кто верит. Я вот лично верю. По крайней, мере я не вижу другого логического объяснения тому, что люди с самого начала рождаются такими разными.
Ксения: — И я верю! Посмотрите на вот этого известного лингвиста, который выступает по телевизору и даёт уроки, который знает семь-восемь языков в совершенстве…
Ольга: — Но давайте оставим эту тему при себе. Я говорю, что это моё личное мнение, и больше ничего другого не говорю. И просто не вижу другого объяснения. И для меня это проще. Я перестаю бояться, что я не успею. Или что кто-то не успеет. Я понимаю, что жизненный опыт бывает совершенно разный, и кому-то нужно, не знаю, физический опыт набрать. Подметать долго, лопатой махать, ребёнка нянчить, пережить любовь, пережить секс, разлуку, предательство. Пережить то, что ты сам предатель — и потом по-другому уже начать к этому относиться. А вы хотите, чтобы он песни писал! Ему сейчас не до этого, ему некогда! Поэтому мы не спрашиваем с людей больше, чем с них спрашивает Господь Бог. И не хотим быть святее Папы Римского. (смеётся) А просто, если мы способны кого-то поддержать, помочь — можем это сделать. А можем этого не делать, заниматься собой, своей честностью и личным шагом вперёд. И всё будет вокруг уже от этого немножко лучше. Или хуже… По-разному… Веселее! (смеётся)
Константин: — Хорошо так подытожила наш сегодняшний разговор.
Мансур: — Ещё раз хочу поблагодарить, Оля, вас, за сегодняшний эфир, надеюсь, что все нашли в нём что-то интересное для себя.
Ольга: — А! Сегодня ж концерт! В лофте «Трава» последнее уже мероприятие на этот мой приезд — сегодня будет мой концерт, творческий вечер.
Константин: — И спасибо Ольге Арефьевой, которая нас немного сегодня здесь поучила!
Ольга: — Спасибо вам, всё было очень весело!
Константин: — До свидания, друзья! До следующей субботы. И можете обратно идти спать.
За расшифровку спасибо Александру Бибикову
Запись эфира