Интервью для газеты «Я молодой» №32(28). 12 августа 1996 г.
…Всё моё детство, и отрочество, и половина юности прошли под знаком того, что я очень нелепая, неприспособленная и вообще никчемушная. Может, это и стало причиной того, что я стала писать стихи и музыку, особенно остро воспринимать окружающее.
На тему смычки рока и попсы рассуждать можно сколько угодно, но есть еще в нашем Отечестве рок-группы, которым опопсение не грозит. Зато и по телеящику они пока не так часто светятся, а на небосводе шоу-бизнеса не светятся вообще — у них другое небо, небо творческой свободы. Полный «улёт» народа на их концертах в любых залах значит для этих групп куда больше, чем отдельные вылазки на телеэкран или, скажем, факт выступления на одной сцене с «Агатой Кристи» и «Браво» (если уж пригласили в такую компанию).
Ольга Арефьева — лидер московской группы «Ковчег», в которой она — единственная женщина, остальные пятеро — мужчины. Тексты, музыка, вокал, гитара — всё это её, а рок-поэтический диапазон — от антивоенных регги-маршей до пронзительно-женственных строчек песни «Куколка-бабочка». Когда она поёт: «Кожа моя — это я тоже, сегодня секс-танцы под сексты луны, у тебя нет меня, у меня нет кожи, прикоснись — и узнаешь, о ком мои сны…» — это тебе не сексуальничанье эстрадной певички, это уровень подлинной лирической откровенности. В такое надо «въезжать».
Она высокая, худенькая, подвижная, длинноволосая. Родом из уральского городка Верхняя Салда, куда не приезжала уже много лет. В Свердловске училась в музучилище и параллельно преподавала аэробику. В прошлом году окончила Гнесинский институт по классу вокала. Кумиров у неё нет, но любимую собаку породы стаффордшир-терьер назвала Джанис, в честь Джанис Джоплин.
Королева Батакакумбы
— Скажи, Оля, когда у молодой женщины, творящей в роке, есть голос, вокальная подготовка, музыкальное образование, поэтическая одаренность, умение чувствовать жизнь, то много ли к этому прибавляет внешность?
— Про знаменитую Патти Смит говорили, что она страшноватая. Великую блюзовую певицу Джанис Джоплин признали самой некрасивой девушкой в колледже, где она училась. Но обе они, когда пели, преображались, становились притягательными. Всё моё детство, и отрочество, и половина юности прошли под знаком того, что я очень нелепая, неприспособленная и вообще никчемушная. Может, это и стало причиной того, что я стала писать стихи и музыку, особенно остро воспринимать окружающее.
— Как-то в прессе тебя «вписали» в движение хиппи. Ты действительно принадлежала к «системе» хиппи или как-то дистанцировалась от неё, оставаясь выразительницей их жизнеощущения?
— Я и не принадлежала, и не дистанцировалась. Я человек из провинции, получивший пуританское воспитание, и два раза в жизни по-крупному меняла место жительства. И не успевала войти ни в какое движение. Но внутренний интерес, родство душ с хиппи у меня было всегда.
— А как ты пришла к песням, которые можно назвать гимнами пацифистов, — «На хрена нам война, пошла она на…», «Марш-на-фарш»?
— «Поэт в России — больше, чем поэт». Если есть идея, которая мне близка, то она через меня говорит.
— Есть у тебя песни и о наркомании — «Героиния», например. Как ты считаешь, творчество и наркотики — это совместимо или нет?
— К сожалению, это совмещается некоторыми — ненадолго, пока наркотики не победили окончательно. Я знаю людей, которые подпали под это ужасное, чудовищное влияние, избавиться от которого даже человеку очень сильному чрезвычайно тяжело. Отсюда и такие песни — я просто насмотрелась на страдания, на то, как это ломает людей. Сама я ни наркотиков, ни алкоголя не употребляю.
— А собственно лирические твои песни — это выстраданный жизненный опыт? Или есть литературные влияния, влияние среды?
— Песни часто идут раньше, чем опыт. Это такое непосредственное познание мира, минующее разум. Опыт появляется с годами, когда начинаешь свои же песни осознавать и перерабатывать умом. Влияет же абсолютно всё, что вокруг присутствует и что каким-то образом затрагивает. Но больше всего влияет внутренний мир.
— Вопрос традиционный: как рождается песня? Ну хотя бы поэтический образ в основе текста…
— Рождается случайно и между делом. Между «посудой и простудой», между «всегда и никогда» — извини за самоцитату. Но на самом деле это глубоко не случайно, это отражение каких-то более главных, нематериальных процессов.
— Какое из музыкальных направлений, в которых ты работаешь, ты считаешь самым любимым на сегодняшний день?
— Я вообще не мыслю такими критериями. В какой песне больше правды, больше искренности — та песня не просто лучше, она звучит как вспышка, она потрясает. А в каком она стиле — не играет роли. Последнее моё впечатление — это когда я делала с нашим басистом русскую народную песню «Ай, Дунай, мой Дунай». Это для меня самый яркий момент от целого трехчасового концерта. Я играла, играла, и всё там было — «и жизнь, и слёзы, и любовь». Потом мы исполнили эту русскую песню — и я помню, что было со мной и с публикой. Это был улёт!
— У «Ковчега» вышел первый компакт-диск под названием «Батакакумба». И что оно означает?
— Может быть страна, может быть заклинание, может — ворчалка-сопелка. Слово появилось как ничего не означающее звукосочетание, просто подпевка. Но потом один очень образованный человек меня спросил: «Почему вы дали своему альбому такое эпатирующее название?» — «Как эпатирующее?» — «Неужели вы не знаете: «какамба» (или «какумба») — по-английски «огурец», а «батака» на одном из тюркских языков — это «жопа». Вот ведь как бывает!
Александр Фишман