Интервью для газеты «Россия». 26 апреля 2001 г.
…Один мой знакомый послушал одно из первых выступлений «Регги-Ковчега». Я спросила: «Как тебе новое?» А он: «Что новое? Арефьева, она и в Африке Арефьева». Стержень, который остается, он главнее всего.
Ольга Арефьева всегда предпочитала от шоу-бизнеса держаться подальше. И вдруг выступила в «Рождественских встречах» Аллы Пугачёвой. Многие поклонники восприняли это как предательство. Но Ольга считает, что она от своих принципов не отступила: Пугачёва сама её разыскала и пригласила, Ольга к этому усилий не прикладывала. Выступление ей голову не вскружило и «под фанеру» она не запела.
Она и в Африке Арефьева
— Ольга, Вы пришли в музыку не сразу. Вначале был физфак Уральского университета. Но Вы решили, что это не Ваше?
— Когда человек идёт не по своей дороге, его начинает корежить. И со мной было именно так. В университет я пошла под влиянием родителей. Они не верили, что я могу стать певицей. В университете стало ясно: либо я с ума сойду, либо надо что-то делать. И я поступила в музыкальное училище. То, что надо было сделать сразу, я сделала после двух лет душевных мук. Но за это время я вызрела. Здесь как в любви. Когда ты рассуждаешь, думаешь, кто тебе больше нравится — это ещё не любовь. А когда «есть множество причин, чтоб нам расстаться — одна причина есть, чтоб вместе быть», и эта причина всё перевешивает — вот тогда это любовь.
— Вы были лауреатом конкурса «Юрмала — 87». Это стало каким-то этапом для Вас?
— Нет, «Юрмала» — незначительный факт моей биографии, тем более что воспоминания сохранились не самые приятные. Все наши училищные «звёзды» были на другом конкурсе, на отборочный тур «Юрмалы» в Свердловске послали меня, второкурсницу. Там было огромное количество крутых певцов, певиц в золотых платьях. Я среди них была как серый мышонок, непонятно как туда забредший. Но оргкомитет находился в Москве и почему-то он выбрал именно меня. Это мажорная часть. Дальше пошла минорная. У оргкомитета были свои представления о том, в каком жанре я должна петь. И они начали на меня давить, ставить невыполнимые условия, совать мне пустенькие, легкомысленные песенки своих композиторов-протеже. Я прорвалась через всё это, но не без потерь. Они всё-таки подсунули мне свою песню, а одну я протащила какую хотела — песню Александра Пантыкина из группы «Урфин Джюс». Красивейшая песня под рояль со струнным квинтетом. Вот с таким суповым набором из коня и трепетной лани я и выступала. Оценки жюри разлетелись веером. Песня Пантыкина понравилась многим. Я вышла в финал, в лауреаты, но больше мне уже не дали её спеть. Меня придушили. Я пела в финале что-то из их фигни.
— Ольга, Вы жили в Свердловске в пору расцвета знаменитого рок-клуба. Оттуда вышли «Наутилус Помпилиус», «Агата Кристи», «Чайф», «Настя». Вы общались с рок-музыкантами?
— Я очень тянулась к свердловскому рок-клубу. Но «Юрмала» сыграла свою роль — возникло предубеждение и оно как-то так и висело. Играл роль и тот факт, что я была не из Свердловска, а только что приехала туда учиться, у меня не было хорошего тыла: друзей, знакомых. Выглядело так, что они за своим стеклом, я за своим. У них там какая-то бурная, насыщенная жизнь, а я как рыбка вне аквариума рот открываю. В этом смысле Свердловск для меня — двойственный город. Там я стала певицей, закончила музучилище, начала писать песни. Но город всё же остался мне чужим и оттуда я уехала с облегчением. Свой дом я нашла в Москве.
— А как случилось, что Вы приехали в Москву?
— Меня пригласили в столицу выступить на фестивале. И я тут встретила музыкантов, из которых образовалась группа «Ковчег». Так началась моя московская эпопея. А в Свердловске меня реально ничего не держало. Я работала преподавателем аэробики, жила в общежитии и бултыхалась в собственном соку.
— Вы можете сказать, что состоялись как певица?
— Сейчас мне безумно жалко тех девушек, которые становятся актрисами, певицами, идут в искусство. Это все такие профессии, где жизнь стоит на кону и никто тебе не поможет. И ты всю дорогу сражаешься с химерами и зависишь от непонятнейших сил. То ли дадут тебе дорогу на сцену, то ли нет. Это невыносимый психологический пресс. Это то, от чего меня предостерегали мои родители. Но, к счастью, ко мне удача повернулась лицом. Я пишу свои песни. Если бы я не писала песен, я бы, наверное, не стала певицей, каким бы офигенным голосом не обладала. Актёр должен найти своего режиссёра, чтобы состояться. Певица — композитора, менеджера. Я сама себе стала режиссёром, поэтом, композитором, менеджером. Я всё научилась делать сама. Арефьева, как мозги, главнее, чем Арефьева — голос. Мне просто повезло, что Бог дал мне сразу букет талантов.
— Расскажите, как собралась Ваша группа.
— С «Ковчегом» получилось всё как бы само собой. Музыканты приходили сами и оставались с первой попытки. Случайных людей практически не было. Нынешний состав собрался на рубеже 1993 — 1994 годов. Барабанщик-басист Всеволод Королюк был звукооператором в студии, где мы записывали альбом «Колокольчики». И играл в «Круизе». Так вот, он смотрел-смотрел на мрачную девочку с гитарой и вдруг подошел и сказал: «Я буду с тобой играть и помогу, чем могу». Потом пришли Михаил Трофименко и Борис Марков.
— Был «Блюз-Ковчег», «Акустик-Ковчег», «Регги-Ковчег»- Это всё одна и та же Арефьева или Вы меняетесь? Как Вы сами определяете своё творчество?
— Один мой знакомый послушал одно из первых выступлений «Регги-Ковчега». Я спросила: «Как тебе новое?» А он: «Что новое? Арефьева, она и в Африке Арефьева». Стержень, который остаётся, он главнее всего. Снаружи может быть наверчено много обёрток. Обёртки нужны для людей, им так удобнее. Я зрителей всё время интригую сменой этих обёрток. Мне хочется научить их, тому, чтобы они смотрели глубже внутрь, сквозь обёртки. Я всё время меняюсь. У меня даже песня есть:
«Я меняю голоса,
Я меняю лица,
Но кто меня знает,
Что я за птица-«
Наверное, творчество называется душа — в ней множество вещей, и раскрываются они с годами. Очень часто через музыку я узнаю что-то о себе, познаю себя. Я пою исключительно о любви, о пути души. Это может быть в рамках любого жанра: эстрадная песня, бардовская песня, рок-музыка, фолк-музыка. Я делаю не разные дела, я делаю одно и то же дело. Я иду в одну сторону, но каждый мою дорогу видит со своего угла зрения, поэтому и называть может по-разному. А я себя изнутри никак уже не могу назвать. Это мой путь и всё.
— Какие черты в Вашем характере главные?
— Я принимаю людей на очень глубоком уровне, поэтому у меня к ним огромные требования. Я очень импульсивна. У меня всё в превосходной степени. Если человек оправдывает мои ожидания, моя благодарность безгранична. Если человек предаёт меня даже в мелочи — я от него отворачиваюсь. Я скорее прощу крупную ошибку, чем мелкое предательство. И это уже потом невозможно переломить.
— Что Вы ждёте от людей?
— Искренности и глубины. Если человек себе не врёт, если он внутри такой же, как снаружи, то гораздо легче с ним иметь дело. Гораздо хуже люди двоедушные, многослойные, которые пытаются не быть, а казаться лучше, чем они есть.
— У Вас есть клипы, но их редко показывают. Почему?
— На телевидении такая система — платишь деньги, тебя показывают. Но любовь за деньги — это проституция. Если я нужна людям реально — покажут и бесплатно. Конечно один раз, а не сто пятьдесят один. Впрочем, бывает достаточно один раз увидеть.
Беседовала Светлана Пономарёва