Интервью для журнала «Хит-парад» №1(17), январь 2004 г.
…Тексты песен — это своего рода мантры, заклинания. Они должны петься, работать фонетически, давать определённый энергетический посыл. А смысл, как показывает современная практика, совершенно необязателен.
Ольга Арефьева окончила музыкальное училище в Свердловске. Стала дипломантом конкурса «Юрмала-87». Потом отправилась в Москву, где окончила Гнесинку. Её стихи публикуют в толстых журналах, таких, например, как «Знамя». Арефьевой присуждена и литературная премия. Ольга собрала группу «Ковчег», которая уже 13 лет выступает на московской сцене. Сейчас у неё несколько «Ковчегов» — «Акустик», «Рояль», «Электрический», «Шансон» и проект «Белые цыгане».
От реггей до фолка
— В каком стиле вы сейчас работаете? Это по-прежнему реггей?
— «Регги-Ковчег» как таковой у нас был в 1994 году. И то его музыку лишь с очень большой натяжкой можно было отнести к этому стилю. В регги существуют определённые правила: как должны звучать барабан, бас, гитара. Из него мы взяли на вооружение то, что близко русскому человеку. Мне нравится самая разная фолк-музыка мира. Но на самом деле мы играем русскую музыку.
— Существует ли для вас разница в написании стихов и текстов песен?
— Теоретически да. Тексты песен — это своего рода мантры, заклинания. Они должны петься, работать фонетически, давать определённый энергетический посыл. А смысл, как показывает современная практика, совершенно необязателен. Но я продолжаю архаически любить поэзию. Мои стихи и тексты принципиально не отличаются друг от друга и могут переходить одни в другие. Например, в журнале «Знамя» они шли вперемешку.
— Ваши концертные программы всегда разные. В какую сторону вы меняетесь?
— Да, изменения происходят постоянно. Не могу долго заниматься одним и тем же. Со временем в творчестве и на сцене реализуются многие мысли и чувства. Но если в возрасте подростковом это бывало выражение ярости, страсти или боли, то теперь это более утонченные эмоции, тонкие нюансы.
— А как бы вы оценили тексты Земфиры?
— Про «помню все твои трещинки» — сказано отлично, спеть «задыхаюсь от нежности» на вдохе — эффектный приём. Но на бумаге многое из того, что она поёт, будет выглядеть неграмотно, неточно, а обилие глагольных рифм — вообще дурной тон.
— Ваша аудитория?
— Зрители — это я. Только в другом теле, возрасте. В них узнаю свои проблемы, горести.
— Расскажите о свежих концертных программах.
— Последний любимый проект «Шансон-Ковчег» в каком-то смысле вырос из «Рояль-Ковчега». Я увлеклась превращением песен в мини-спектакли, проживанием каждого нового образа как целой жизни. В «Шансоне» я пою в основном народные песни: свадебные, любовные, беспризорничьи и др.; баллады, романсы. Идея мини-оркестра из хорошо образованных музыкантов, играющих фолк, реабилитирована Гораном Бреговичем, а я пошла по его стопам.
— А цыганский проект?
— Проект «Белые цыгане» у нас родился почти случайно. Одно из моих хобби — это фото. У меня была выставка фотографий, на которой я провела несколько концертных суббот: танцевала фламенко, пела песни Булата Окуджавы, исполняла цыганские песни. В общем, на досуге занималась художественной самодеятельностью, вход был свободный. Для одной из суббот мы сделали дуэтную программу с Юлей Теуниковой, которая тоже любит и поёт цыганскую музыку. Неожиданно получилось очень хорошо и мы решили это дело продолжать теперь уже всерьёз. В декабре в Доме журналистов у нас была премьера.
— Откуда стремление объединяться в дуэты или приглашать бэк-вокалисток?
— Многие мои песни подразумевают двухголосие или многоголосие, это вообще свойство народной музыки, а я, как уже говорилось выше, неравнодушна к фолку.
Юлия Гусейнова