Альмира Илвайри

Повесть «Планета Грааль«.

Опубликована под псевдонимом Альмира Илвайри.

Ниже мы поместили отрывок из повести (фрагмент главы 5). В нём использован текст песни группы «Пикник», а также тексты песен О. Арефьевой Что ты будешь делать и Кон-Тики.

Приветствую! Ольга, в двух словах не рассказать, как мне и моему мужу близко Ваше творчество. Слушаем Вас и на работе, и дома. Я по жизни программер, но в свободное время пишу рассказы и песенки. В последней повести (недавно опубликованной у Мошкова) одна из героинь срисована с Вас 🙂 скоро буду срисовывать еще одну :))) В общем, огромное Вам лучезарное СПАСИБО!

ladyvoltron (тоже Ольга :), Город: Тильбург
Из гостевой книги арк.ру

Через два дня они уже были в Санкт-Петербурге.

Этот город напомнил Ариссу акварельный этюд, висевший у Кей в кабинете. Здания голубых, зеленоватых, светло-желтых тонов, украшенные белыми лепными декорациями, с нарядными эркерами и балконами. Кованые металлические ограды и перила в виде поднятых копий или переплетенных растений. Город повсюду прорезали серо-голубыми линиями каналы, через них были перекинуты изящные мосты. На одном из мостов Ариссу открылся чудесный вид — храм, нарядный как в сказке, с цветными луковицами куполов, отражающимися в спокойной воде… Абсолютная память Скааржа-гибрида фиксировала все. Арисс видел этот город впервые, но почему-то ловил себя на ощущении, что уже здесь был.

Теперь они стояли на мосту. Над их головами бронзовый юноша с обнаженным торсом сдерживал вздыбившегося коня. Кей глянула на часы:

— Вячеслав Дмитриевич ждет нас только через два часа. Можно бы еще побродить, но меня отваливаются ноги.

— Ну а кто тебя просил надевать туфли на высоком каблуке? — шутливо проворчал Арисс. Кей немедленно парировала:

— Не надевать же мне с этим костюмом армейские ботинки.

— Ну пойдем где-нибудь посидим. Только я здесь ничего не знаю.

— Пойдем в «Сайгон»! — предложила Кей. — Это рядом.

— А что это за заведение?

— Кофе-бар, очень известный. Как «Фантом» в Лиандри Сити. Только в отличие от «Фантома», туда пускают всех.

Они прошли еще немного по Невскому, перешли какую-то улицу, пересекавшую проспект. Кей, висевшая на руке Арисса, махнула прямо перед собой:

— Нам туда.

Арисс толкнул тяжелую стеклянную дверь, открывавшуюся по старинке, и они окунулись в таинственный полумрак, пропитанный кофейным ароматом. Здесь все было в стиле ретро — Арисс сказал бы, глубокого ретро. Никаких электронных меню и холодисплеев. Все подчеркнуто просто, без модерновых прибамбасов — стойка бара из темного дерева, круглые столики с высокими сиденьями, горящие свечи в подсвечниках из цветного стекла.

Народу внутри было порядочно. Кей потянула Арисса за руку:

— Вон там свободные места. Пойдем, пока не заняли.

Пробравшись между занятыми столиками, они устроились на высоких стульях за стойкой. На новоприбывшую пару посматривали — главным образом из-за Арисса. Впрочем, отдельные представители здешней публики выглядили не менее экзотично, чем Скаарж-гибрид с Горганы.

— Два маленьких двойных, — заказала Кей по-русски как заправская петербурженка. Бармен поставил перед Кей и Ариссом две чашечки. Арисс попробовал. «Маленький двойной» оказался самым обычным кофе, крепким, хорошего качества.

— Расскажи, чем славно это заведение, — попросил он. Кей отпила кофе:

— «Сайгон» — это еще один символ Питера. У него долгая история. Сначала здесь была кофейня, где варили хороший кофе. Так получилось, что здесь собирались те, кто был в раздоре с властями — художники, писатели, музыканты, отстаивающие свое право говорить то, что думают, а не то, что от них хотели слышать. Наркодельцы, правда, тоже заглядывали сюда… Потом в здании располагались по очереди магазин, шикарный отель, русский офис Майкрософт. А потом здание было отвоевано общественностью. Попытались воссоздать прежнюю атмосферу неформальности и свободы. Теперь здесь тусуются питерские музыканты непопсового направления. О, вот, кстати, кое-кто из них!

На сцену вывалили двое обросших и патлатых парней и рыжеволосая девушка с прической, напоминавшей скааржские брэйды, заплетенные на скорую руку пьяным Скааржем. Ее лицо, подвижное, живое, невольно притягивало взгляд. Темные глаза под тонкими, почти незаметными бровями словно излучали внутренний свет. Похожий на тот, что Арисс видел в глазах Кей…

Посетители приветствовали музыкантов — видимо, здесь их знали. Кей тоже помахала рукой солистке. Зазвучали синтар и ударник, и девушка запела сильным высоким голосом:

Они танцуют весь день,
Харе-харе,
Они увидели свет,
Харе-харе,
Течет большая река,
Харе-харе,
А мне семнадцать лет.
Была бы под ногами земля,
Харе-харе,
Была бы под ногами земля,
Харе-харе,
Была бы под ногами земля
Харе-харе,
Да то, что забыть нельзя.
А все печали зачем,
Харе-харе,
А все печали зачем,
Харе-харе,
Была бы большая река
Харе-харе,
Да было б куда лететь.

Посетители бурно выражали восторг криками и апплодисментами. Солистка тем временем заметила Кей.

— Кэрол! — заорала она и сбежала со сцены. Проделав зигзагообразный путь между столиками, певица заключила Кей в объятия: — Здорово! Слушай, про тебя что только не рассказывали! Будто бы ты судилась с самим Президентом, а потом уехала на Турнир! Это что, правда?

— Я судилась не с Президентом, а с «Плутоником», — уточнила Кей. — А про Турнир — правда. — Она представила Арисса, сидевшего в тени: — Вот капитан моей команды и мой будущий муж.

Арисс придвинулся ближе, и свет упал на его лицо. Приятельница Кей на мгновение застыла с удивленным взглядом, но потом расплылась в дружеской улыбке:

— Очень приятно познакомиться. — Она протянула руку для пожатия: — Меня зовут Нимродель, это полное. А сокращенно — Ним. Меня так мама назвала, она из старых толкиенистов, но это отдельная квэнта. Ну, слушайте, Турнир — это круто! Расскажите что-нибудь! А то мы тут только машем деревянными мечами.

— Ним, Турнир — это далеко не Хоббитские игры, — вздохнула Кей. — Там, конечно, есть доля романтики, но гораздо больше крови и грязи. Это шоу-бизнес, причем очень жестокий. Так что лучше машите деревянными мечами и живите спокойно.

— Наверное, ты права… — задумчиво проговорила Ним. — Кстати, в августе не собираешься с нами?

— Нет, мы будем заняты, скорее всего… Между прочим, пятнадцатого у нас намечается ужин, так сказать, в кругу близких родственников и друзей. Ты тоже приходи.

— Что, вы решили объявить о помолвке? — спросила Ним. — Класс! А твои родственники не испугаются, если я приду?

— После меня им уже ничего не страшно, — с усмешкой сказал полуСкаарж. Ним тут же затараторила:

— Что Вы на себя наговариваете, Арисс! Мисти, между прочим, по новейшим изысканиям, тоже была скаржей. А что, вы думаете, она носила железные браслеты на руках? Не потому же, что смотрела «Крылья черного ветра»! — Она кинула взгляд на сцену: — Надо идти петь, народ ждет. Кэрол, следующий номер для тебя! Что-нибудь из Мисти?

— Ага. «Что ты будешь делать».

— Оки. Вечерком, если будет время, загляните на огонек. Мы устроим свой прием — по-нашему. С кофеем, гитарой и прогулками по ночному Питеру. Ну ладно, я побежала!

Проделав обратный путь через толпу, Ним взобралась на сцену, и снова зазвучал ее сильный и чистый голос:

Что ты будешь делать,
Когда превратится в притон твой дом,
Что ты будешь делать,
Когда твой город превратится в Содом,
Что ты будешь делать
На пепелище этих миров,
Под ищущей пищу стаей ворон,
Среди потерявших свой кров
Рабов и воров, —

Ты будешь играть на флейте,
Ты будешь играть на флейте!

Что ты будешь делать,
Когда ты будешь босым и нагим
Перед входом в дым —
Открой, Сим-Сим,
Здесь был дом, но ему не хватило воды,
Что ты будешь делать
С этой войной, чумой, крезой, тюрьмой,
Возвратившись домой
Не тем, кем ты был,
Но не тем, кем ты стал,
Милый мой, —

Ты будешь играть на флейте,
Ты будешь играть на флейте!

«Браво, Ним!» — кричали из зала. Арисс поинтересовался:

— Что за Мисти, которую вы тут поминали? Это не из терранского экшн-сериала?

— Нет, что ты! — рассмеялась Кей. — Мисти, про которую мы говорили, не имеет никакого отношения к карманным зверькам. Не знаю, откуда она взяла свой ник. Это еще одна питерская легенда. Говорят, что она приехала сюда одна, с синтаром за плечами, не зная ни языка, ни обычаев, а через два года уже стала неофициальной рок-звездой. Давала концерты в клубах, на квартирах у друзей, на улице. Потом ею заинтересовались спецслужбы. Выслали группу захвата, но она обвела спецназовцев вокруг носа и улетела «зайцем» на пассажирском лайнере. Такая вот история.

— Понятно, откуда твое старое турнирное имя…

— Простите пожалуйста за беспокойство! — К Ариссу и Кей протиснулся невысокий парнишка в очках: — Я слышал ваш разговор о Турнире. Вы случайно не Кей и Арисс из «Игл Клоу»?

— И здесь нас знают, — проворчал Арисс. — Кей, пошли отсюда.

— Пожалуйста, подождите! Это же просто чудо, что мы встретились! — Парнишка протянул руку: — Виталий Яшкин, журналист, председатель фан-клуба «Игл Клоу» и «Айрон Скаллс».

— А что, есть и такой? — спросил Арисс, пожимая руку Виталия.

— Единственный в России! — поспешил уточнить Виталий. — И для нас было бы большой честью увидеть вас в гостях.

— Извините, но сегодня мы не можем, — проговорила Кей. — У нас деловая встреча.

— Завтра? Послезавтра? — тут же предложил Виталий. — Вы только выберите удобное для вас время, а мы все организуем!

Ясно было, что от Виталия так просто не отвязаться. Пришлось согласиться на воскресенье вечером.

— О дороге не беспокойтесь — мы заберем вас прямо из гостиницы. — Убрав электронный блокнот, Виталий тут же достал диктофон: — Ну надо же! Знаменитые бойцы Турнира у нас в городе! Можно задать пару вопросов для самых нетерпеливых фанатов?

Вопросов оказалось больше, чем пара, и Виталий успел записать на диктофон минут двадцать беседы прежде чем Кей, извинившись, сказала, что им пора идти. Виталий услужливо предложил вызвать такси, но Арисс решительно отказался — словоохотливость журналиста, честно говоря, слегка утомила. Попрощавшись с Виталием, они начали пробираться к выходу.

Не возвращайся
За забытым собой
В бывший дом, что отныне не дом,
Лестницу в прошлое
Оставляй на разгром,
Очень скоро ты все это вспомнишь с трудом,

— пела им вслед Нимродель.

Кон-Тики плывет,
Плот
В мерцании вод.
В полет —
Завершить оборот,
Вперед и вперед,
Кон-Тики плывет,
Возвращаться нет смысла,
В поход
Кон-Тики плывет, плывет!

Не улыбайся
Xищной птичке в дуле зрачка
Фотографа с ящиком памятных дат —
След съест собака,
А взгляд растворится зарницей в очках,
И с плаката ты не отслоишься назад.
Кон-Тики плывет…

Продолжая петь, Ним помахала им рукой. Уже покинув «Сайгон», Арисс все еще различал обостренным слухом сквозь шум уличной толпы голос девушки — слова, будто бы обращенные к нему:

Не возвращайся —
Тур Хейердал мне сказал, —
Наш шарик земной до нелепого мал.
Там, за чертою,
Встретишь всех, кого кто-нибудь потерял,
Но они не узнают того, кем ты стал…