Книга, от которой я могу оторваться лишь для ее восхваления.
Начать писанину с цитаты есмь один из самых простых способов начать писанину, — бубнил внутренний словоблуд.
«В ловле птиц главное — умение их отпускать.
Ходить на кладбище и лежать там — православные удивольствия.
Несобранность — это болезнь роботов.
Только ветер читает мои страницы, я не знаю, понимает ли он их.
Но, по крайней мере, вижу, что перелистывает»
(c) Ольга Арефьева
Застала саму себя в разгаре «перелистывания» книги Ольги — «Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной». И от увиденного захотелось пословоблудить. Ефросинья — прекрасна, имя у нее такое, и книжная жизнь довольно таки ого-го. Удалась.
«Перелистывая», приятно и вкусно наблюдать игру слов и смыслов, замечая, как язык меняется, трансформируется, меняется и оживает на глазах. Приятно видеть не только житие и сказание о героях, но и житие самих слов и смыслов. Странных и неожиданных.
«Выпендрился, а потом впендрился.»
А еще это все кажется совсем рядом, под рукой. В сказках все это невидимое зверье живет где-то таааам, в Запределье, куда временя и силы нужны, чтоб добраться. Здесь же как будто щупаешь подкладку этого самого мира, где ноут, диван, кот и жара, и за окном фанкует Jamiroquai. Немножко взгяд в стону, и…
«Она грустно посмотрела на то, что показывали по зеркалу, и вздохнула: «Хвост всегда соответствует собаке!»
Отражение было копченым на вкус, ветер запинался о волоски на коже. «Нечего улыбать меня!» — сказало стекло и заколебалось в прямом и переносном смысле.»
Это странная книга, от которой я могу оторваться лишь для ее восхваления.
Еще ясно, что здесь что-то не сказано, что какая-то птица из слов и смыслов так и не выпущена на свободу. Может быть потому, что книга все еще не дописана мною как читателем.. хотя, к чему и кому нужны объяснения?