о сбыче мечт
Ну что ж, сбылась мечта идиота: надо было летом загадать, что ежли доведется оказаться в Москве, то стоило бы попасть помимо театра как культурной составляющей такой поездки еще и на концерт Ольги Арефьевой, — надо было серьезно-несерьезно запланировать это, чтобы в середине осени она приехала в Калининград. Гора сама пришла к магомету… и в театр я иду нежданно-негаданно на следующей неделе, но это уже другая история, хотя всё о том же — о сбыче мечт. Отпущенных на свободу исполняться так, как им самим хочется. Отпущенных умом-идиотом)
Концерт. Он был прекрасен. Как и сама Ольга Арефьева — красивая вне времени, состоявшаяся Женщина и Человек, и страшно талантливая. Такого голоса нет ни у кого, и никто не умеет им то, что умеет она — вживую я это поняла четче, чем в записях. Так поют птицы. Но у песен этой птицы есть слова. Яркие, точные, тонкие, хлесткие. Этим летом настала для меня пора принять в себя ее музыку, и хлесткие ее песни помогали мне выхлестывать из себя лишнее, тяжелое. Делали тоньше и сильнее. Расти помогали.
Концерт — это всегда действо. Театр. Этот театр с антрактом длился без малого три часа. 22 песни (ОА в самом начале пояснила, что концертная программа включает в себя не более 24 песен — это выверенное число, и попросила не просить из зала спеть ту или иную, ибо каждый концерт выстроен, и этим и правда подобен спектаклю). Мне трудно представлять такое, но представляю, как выложилась Ольга за концерт, и понимаю, что получила взамен — когда зал вставал после некоторых песен, когда в начале второй части она читала вопросы, написанные за антракт (иногда это были целые письма, милые, тяжелые, светлые, честные… настоящие), и отвечала на них, и когда на финальных «Титрах» зал встал окончательно, но не чтобы уходить, и красное пятно розы забавно переходило от Ольги к сопровождавшей ее вторым голосом и перкуссией Елене Калагиной и обратно, а певица вглядывалась в зал, «чтобы увидеть вас всех». Весь концерт мне вспоминались слова подруги, которая не смогла оставить своих малышей, чтобы пойти со мной: она просила поделиться потом, состоялся ли контакт — и я помнила эти ее слова, когда вначале Ольга и зал чуточку робко адаптировались друг к другу, но это заняло буквально несколько песен, а затем меня посетило и уже не отпускало чувство, что всё это для меня, что меня — видят, и обращаются — прямо ко мне.
Трудно писать о концертах. Всегда было трудно. Перечитывала и думала — смешно, нелепо. Потому что субъективно. Но откуда взяться объективности (годящейся разве что для кратких новостей), если тебя берут за душу и хорошенько встряхивают? Если ты вместе с актером проживаешь каждую песню. Если с тобой делятся, допуская даже в предысторию (жадная Даша записала на диктофон не одну такую преамбулу — это же сокровище, живая речь об истории написания той или иной песни), если концертное исполнение помогает тебе дослышать смыслы известных тебе песен и понять-уловить смыслы песен новых. Если рядом с тобой интуитивно выбранные соседки (одну выбрала я, другая — уже меня, но все же это «звезды распорядились»), с которыми так комфортно быть плечом к плечу, если ты пришла одна, но зал полон знакомых и в антракте вы с ними делитесь — опять делитесь, слышите это слово?! — историей своего знакомства с творчеством Ольги Арефьевой, и у каждой она своя, уникальная, но ощущения, впечатления — общие, и вы, перебивая друг друга, говорите о том же, пусть разными словами, но синонимичными, и понимаете их синонимичность и «ободномность»… Если концерт — это про «делиться», про пульсацию, перетекание, взаимоусиление энергий, то как о нем можно объективно? Музыка, как и поэзия, правящие этим балом, объектом могут быть разве что для музыковеда и филолога, но и тогда не лишаются своей субъективной и одновременно надобъектной природы. Которая пробивает любую броню, будит, ранит и лечит, напоминает и дарует покой.