Арефьева в Воронеже.
На концерт я ехал послушать красивый голос и красивую музыку. Да и просто развеяться, потому что засиделся в последнее время. Вообще, так и не понимаю почему все были уверены, что концерт девятнадцатого. Но меня туда, похоже привели сверху.
Внизу заставляли раздеваться крепкие мальчики.
Всё долго не начиналось, только скользили лучи и менялись цвета прожекторов, да звучала таинственная, мистическая музыка и непонятные слова… и стоя в луче непостоянного цвета, я стал замечать, как странно ко мне летят пылинки. Заворожённый их полётом, начал впадать в ступор, но тут начался концерт.
Поначалу мне показалось, что на сцене холодная и несколько высокомерная женщина, несмотря на то, что первой песней была трогательная «она сделала шаг».
И… в общем, не объяснишь же, почему тянется к сцене народ, почему он садится на пол посреди зала и слушает и смотрит. На самом деле название этому есть и оно очень простое — КОЛДОВСТВО.
Да, это самая настоящая магия, а она – просто шаманила на сцене.
По-моему так же мог делать Мориссон, но если он, шаманя, делал много чего интересного, то ей и для шаманства, и для его последствий достаточно взмаха руки, поворота головы…..
С ней было двое музыкантов: Петр Акимов, виолончель (это, если я не ошибаюсь, один из музыкантов времён второго расцвета наутилуса) и ещё один прикольный толстый, старый, лысеющий дядька имени которого я не запомнил, но он хорошо играл на басу.
Слушая эти песни я забыл про всё (кроме фотографии, разумеется), а когда она спела «у меня нет кожи», то по-моему, сама основательно погрузилась в неё, а вынырнув, удивлённо оглядывалась вокруг: где я?!
В перерыве я купил её книжку – «Смерть и Приключения Ефросиньи Прекрасной»такое классное, нормальное сумасшествие. Как раз, как я люблю.
Спустившись поговорить с нами после концерта, Ольга сказала, что был очень плохой свет и потому действа не получилось. НО ДЕЙСТВО как раз получилось и свет не смог ему помешать.
И это на самом деле так.
Начать с прекрасной Главной героини: высокая, гордая женщина, с красивым, скуластым лицом и живыми глазами, меняющая образы от песни к песне. Отличный звук — слышно каждую ноту и понятно каждое слово. Восхитительный голос, изменяющийся от звериного рычания и урчанья, до тонкой-тонкой «Девочки-скерцо» или простого «А-А-а-А-а-иииииии…»
Впрочем, зря я стараюсь!!!! Как расскажешь песню? Как простучишь клавиатурой музыку? Как объяснишь, как менялось настроение от мороза по коже на той самой «у меня нет кожи» до тихо-печальной «монгольской» и до бешеной «греческой песни», когда они наращивали темп и мощь так, что зал не мог за ними угнаться даже просто хлопками…
***
Я не помню в который момент они собрались уходить — это была незнакомая мне песня. Помню, что после неё была моя любимая «панихида по апрелю» и потом ещё несколько. Ольга так и не исполнила ничего по просьбам (в том числе «плакала девушка»).
Мы долго их не отпускали: болели плечи от старательных аплодисментов и ноги от топота….
А потом, Ольга спустилась к нам, поставила печать вместо автографов всем желающим в книжки и диски и разговаривала с нами.
Были, конечно и товарищи говорившие что-то вроде «господи!!! Арефьева!!! Живая!!!» (и даже пытавшиеся потрогать, хотя было видно, что она этого не хочет) или «как ваше здоровье? Вы такая худенькая…». не, я не осуждаю, потому что с ней хочется говорить, а…. наверное не о чем. Ну что она скажет нам, из города которых через час уедет и, может, больше никогда не увидит. Поэтому я разговаривал про всё. Среди прочего про Летова, она сказала, что знала Крупнова и что он был крутым чуваком. И Болдыреву она тоже знает. И совсем не любит стихи. И у неё куча неоконченных песен к которым она не вернётся…
Разговаривали долго, а хотелось ещё и ещё и сейчас я невольно вспоминаю, как солистка мельницы вышла к поклонникам и как после пары её фраз в зал у меня резко пропало всякое желание общаться…
Здесь не так: тонкие пальцы на струнах, хрупкие плечи и спокойные, не пускающие в себя глаза…